Россия и Европа: история непонимания

Петр приблизился к Западу географически. Двинувшись за Петром в Приазовье и к Финскому заливу, Россия вышла из своей географической изоляции и вошла в прямой контакт с Западом.

Ощущая свое отставание от Запада, власть в России стала оппозицией по отношению к собственному народу. Даже в одежде, во вкусах, в гастрономии, в способах разрешения основных жизненных проблем русская элита, начиная с 1700 года идет поперек вкусам и привычкам своего народа, «подгоняя» этот народ принять инородные идеалы, вкусы, обычаи, нравы. Поразительно, но с тех пор правители на Руси делятся не на доморощенных и западников, а на западников и ультразападников.

Стратегия Петра Великого была направлена на то, чтобы при включении России в западное сообщество в качестве равноправного члена сохранить ее политическую независимость и культурную автономию в мире, где западный образ жизни уже получил широкое признание. Это был первый пример добровольной самовестернизации не западной страны. Успех этой политики увенчался разгромом шведской армии при Полтаве в 1709 году, а позже, век спустя, изгнанием из России армий Наполеона.

Петровская реформа вывела Россию на мировые просторы. Россия была поставлена Петром I на перекресток всех великих культур Запада.

Царь Петр воплощал идею новой России, остающейся самой собой, не сменившей своей идентичности, но развивающей свой потенциал на основе подключения к западному опыту.

Начиная с преобразований Петра Великого, реформы Романовых представляли собой одну постоянную, далеко протяженную по времени вестернизаторскую реформу, проводимую то быстрее, то медленнее с переменным успехом.

Вся разница между Петром Великим и другими российскими правителями до и после заключается в том, что он создал такую нравственную обстановку в стране, в условиях которой царь становится слугой своего Отечества в противовес русской традиции «служения правителю». Жестокими мерами он прививал новые нравы, хотя, разумеется, не мог (и не хотел) ломать традиции русского самовластия, никак не стремился создавать гражданское общество или хотя бы его предпосылки.

Он впервые в русской истории выдвинул положение, что государство должно реформировать систему управления в соответствии с разумом, а не слепо следовать традиции. И в отличие от последующих русских реформаторов, Петр I на каждом шагу разъяснял своим соотечественникам (в частности, указами в «Русском вестнике»), что именно он делает и каковы его цели, показывая пример государственной ответственности, создавая общественный пафос. В этом одна из причин, почему России удался долговременный ответ Западу – система взаимодействия с ним и сохранения самостоятельности. Это был первый (исторический) случай, когда потенциальная жертва Запада сознательно поставила перед собой цель овладения материальной техникой Европы ради самосохранения. (Потом по той же дороге пойдут Османская империя, Япония и другие.)

Сейчас ясно, что Петр I провел реформы, которые не проросли сквозь народную толщу русского общества и потому не сделали Россию западной страной. В то же время он сделал этому обществу полезные прививки. Его реформы по меньшей мере создали щит, который позволил России сохранить независимость и самобытность, помогая ей искать пути вхождения в русло европейской культуры. Не губительное самоуничижение, а консолидация народных сил, подъем национального духа были следствием осуществленных Петром I преобразований.

Но появление этой гордости России, этой плеяды ее блестящих гениев знаменовало собой также факт отрыва образованного слоя страны от народа.

Раскол прошел не только между народом и его образованной частью, но и внутри самой образованной части русского общества. Было два резко противоположных типа. Для одних дороже всего была Россия как великая европейская держава. Для других дороже всего были «прогрессивные» идеи европейской цивилизации.

Так появилось противопоставление «великой России» «великим потрясениям». Это противопоставление было существенным для декабристов и народников, оно определило 1905, 1917, 1991 годы.

К моменту кончины императора Петра (1725) Россия по своей мощи, безусловно, вошла в число ведущих европейских держав. В союзе с Данией и Саксонией она нанесла решающий удар по прежней владычице Балтики – Швеции, вышла на это море широким фронтом от Финского залива до Пруссии. Польша, Саксония и Пруссия стали союзниками новой европейской силы. Тем самым была изменена прежняя система, при которой Париж опирался на Стокгольм, Варшаву и Стамбул. Мир со Швецией (1721) как бы наложился на Утрехтский мир 1713 года, фактически положивший конец притязаниям Людовика XIV на доминирование в Европе. От вхождения России в европейский мир пострадало влияние Швеции, Польши и Турции, но усилилось влияние Лондона (что было зафиксировано в Утрехте). Появился исключительный шанс у Пруссии, которым она при Фридрихе II (и через столетие при Бисмарке) не преминула воспользоваться.