Россия и Германия. Стравить! От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона. Новый взгляд на старую войну

Конечно, не все задуманное удавалось, и независимая Советская Россия как результат империалистической войны, вместо буржуазной зависимой России оказалась самым крупным и болезненным просчетом. С ней пока приходилось по временить… Зато остальная Европа — как там было сказано? — стала «по существу монопольной фирмой янки и K°».

Правда, владельцы «фирмы» еще не знали, что и в Германии возникает потенциальная угроза их интересам. Они контролировали экономику, они сумели неплохо отладить контроль политических движений, но контроль над душами рядовых немцев Штаты установить не могли.

Во времена Веймарской республики в их душах было пере мешано всякое: темные аккорды Вагнера с легкомысленным джазом, великие темы Бетховена с веселой опереттой, зонги «Трехгрошовой оперы» с томной эротикой танго, марши «спартаковцев» с «Хорстом Весселем» штурмовиков…

Разные звуки боролись друг с другом, сливались, прорывались один сквозь другой, ко их все более властно перекрывала мелодия новой национальной надежды…

Оглушённая войной Германия выбирала свой новый путь…

РОССИЯ И ГЕРМАНИЯ — ВМЕСТЕ ИЛИ ПОРОЗНЬ? Послесловие-комментарий

Давно ставшее привычным в русском языке слово «эпилог» происходит от двух греческих: «epi», что значит «после», и «logos» — «слово, речь».

Итак, по-русски вроде бы получается «послесловие». Но эпилог и послесловие — не совсем одно и то же, если верить хорошим толковым словарям.

Эпилог в литературе — заключительное сообщение о событиях, происшедших через некоторое время после событий, изложенных в основной части произведения.

А послесловие (согласно Далю, например) — просто «объяснение, последующее сочинению».

Вряд ли будет целесообразным для автора и уважительным по отношению к читателям попытаться в коротком эпилоге хоть как-то изложить события, происшедшие в мире, в Европе, в Германии и России через пять, десять или пятнадцать лет после конца двадцатых годов двадцатого столетия. Для этого потребуется целая книга, да еще и не одна… Эпилогом тут автору не отвертеться…

Десять лет, прошедших от черного дня Биржи до первых налетов пикирующих бомбардировщиков Ю-87 на Варшаву, — возможно, самые захватывающие и уж, вне всяких сомнений, самые динамичные годы во всей мировой истории.

За десяток лет Германия из Веймарской республики, при давленной Версальской системой, превратилась в мощный нацистский Рейх, вобравший в себя Австрию, немецкие — в этническом отношении — Судеты, а также Чехию-Богемию в качестве протектората. Германия легко разгромила Польшу. А к маю сорокового года танки Гудериана прижали войска бывших версальских триумфаторов к берегам Английского канала Ла-Манша в районе Дюнкерка.

За тот же десяток лет Англия и Франция не столько усилились, сколько одряхлели. Безусловный антинацист, американский журналист Уильям Ширер, живший в Германии с конца двадцатых годов, о германской молодежи писал так: «Молодое поколение третьего Рейха росло сильным и здоровым, исполненным веры в будущее своей страны и веры в самих себя, в дружбу и товарищество, способным сокрушить все классовые, экономические и социальные барьеры».

Иные картины давал он, наблюдая молодых англичан: «На дороге между Ахеном и Брюсселем (в мае 1940 года — С.К.) я встречал немецких солдат, бронзовых от загара, хорошо сложенных и закаленных благодаря тому, что в юности они много времени проводили на солнце и хорошо питались. Я сравнивал их с первыми английскими военнопленными — сутулыми, бледными, со впалой грудью и плохими зубами»…

Вряд ли это служило свидетельством прогресса Британской империи.

Россия к концу тридцатых годов напротив — совершила еще более мощный рывок во всех сферах жизни, чем Германия. И слово «рывок» — единственно точное здесь.

Сотни тысяч рабочих и крестьянских парней и девушек из прочно облюбованных тараканами комнатушек, из заселенных вековечными блохами изб шагнули в небо в прямом смысле этого слова с крыла осоавиахимовского У-2. Миллионы освоили автомобиль, трактор, рацию, танк…

* * *

Ну, вот, читатель! Я все-таки начал сбиваться на нечто вроде эпилога — уж очень интересные пошли истории в Европе и в России с начала тридцатых годов. Но я был намерен написать, все же, послесловие.

И даже не просто послесловие, а комментарий к собствен ной книге, чтобы еще раз поразмыслить о главных исторических героях — России и Германии, а также о мире, в котором они жили когда-то, живут сейчас, и будут жить в весьма недалеком будущем…

Поэт говорил: «о времени, и о себе»… Сказано хорошо и верно, ведь и наши предки жили, и мы сами живем во вполне определенном времени. Причём мы с вами, читатель, живём в России, а до Берлина — всего-то часа четыре лёту из Москвы…

* * *

Итак, отгремели последние — уже не фронтовые, а салютные залпы Первой мировой войны над Парижем, Лондоном, Вашингтоном.

Закончились «мирные» битвы-переговоры.

Разноязычные окопники, военнопленные, интернированные разъехались и разбрелись по домам.