Россия и Германия. Стравить! От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона. Новый взгляд на старую войну

— Да что Вы говорите. Я на других дорогах езжу, и никто мне не уменьшает скорость, а на Вашей дороге нельзя ехать просто потому, что Ваша дорога жидовская.

Витте примолк, зато заговорил Посьет:

— Дорога Ваша, голубчик, не в порядке. На других же дорогах мы ездим быстро и никто государя везти медленно не осмеливается.

И тут Витте взвился:

— Знаете, Ваше высокопревосходительство, пускай делают другие как хотят, а я государю императору голову ломать не хочу, потому что кончится это тем, что Вы таким образом государю голову сломаете!

И исполнилось по его слову! Прошли два месяца. Срок до статочный для того, чтобы не вызывать лишних подозрений, но недостаточный для того, чтобы «усердие» Витте забылось. И 17 октября 1888 года около станции Борки под Харьковом (конечно же, не на Юго-Западной, а на Харьково-Николаевской дороге) поезд с Александром III и его семьей полетел под откос…

Витте, назначенный одним из экспертов, описывая происшедший инцидент, сочинил целую былину о том, как богатырь-император на своей спине удерживал крышу столового вагона, спасая домашних и прислугу. Эта живописная картина кочует из книги в книгу, но в действительности царскую семью вместе с императором спасли стены вагона, сдвинувшиеся «домиком» и задержавшие падение крыши.

Таким же живописным оказалось и экспертное заключение Витте в целом. И с ним не согласились ни А. Кони, при ехавший из Петербурга, ни директор Харьковского технологического института, инженер-технолог и профессор механики В. Кирпичев.

Витте печатно оспаривал мнение Кирпичева, заявляя, что тот-де «не знает железнодорожной практики». А ведь инженерное чутье у оппонента Витте было заложено, что называется, в генах. Кирпичевы — целая династия ученых-инженеров. Брат Михаил — химик, сотрудник Менделеева. Брат Нил — генерал, профессор Николаевской военно-инженерной академии, а в советское время — преподаватель Военно-инженерной академии имени В. Куйбышева. Сын Михаил — советский ученый, теплотехник, академик. Так что насчет «некомпетентности» Кирпичева наводил Сергей Юльевич тень на плетень.

Однако дело было сделано — Александр вспомнил о «строптивце»-«прозорливце», рубящем царям правду-матку в глаза. И… Витте был предложен пост директора департамента железнодорожных дел министерства финансов.

Может, впрочем, царю о Витте и напомнили, а насчет поста подсказали. Ведь почему-то инженерного пророка не в МПС (министерство путей сообщения) определили, а к финансам.

Отсюда и пошло…

Витте, всей своей судьбой связанный с еврейским финансово-промышленным капиталом, оказался настолько на своем (для этого капитала) месте, что поневоле призадумаешься: не слишком ли кстати разыгралась вначале в Фастове, а затем под Борками эта «карьерно-катастрофическая» история? Ведь «карманный» Витте нужен был блиохам дозарезу: в России разворачивалось грандиозное железнодорожное строительство, и нечистые загребущие руки на нем можно было нагреть лучше, чем на чем-либо другом.

«Фокусничал» Витте на постах министра финансов и премьер-министра много. Он лишил ссуд Государственного банка наиболее здоровые финансово-промышленные группы фон Дервиза, Алчевского, Мамонтова.

В 1899 году с его подачи возникло и «дело» Саввы Ивановича Мамонтова — русского мецената и председателя правления общества Московско-Ярославско-Архангельской дороги. Мамонтов затеял новый крупный железнодорожный проект на Севере — для России крайне полезный. Витте вначале его притворно поддержал, а потом сам же и «потопил», лишив поддержки. Да еще и возбудил против Мамонтовых уголовное дело. По суду присяжных они были оправданы, однако разорения избежать не смогли. Был похоронен и перспективный экономический проект развития русского Севера. В России открыто говорили, что за крахом Мамонтова стоят происки еврейских банкиров.

Защитники Витте пытались доказывать, что, мол, «инвестиционное раскручивание экономики путем казенных субсидий имеет логические пределы» — должны действовать механизмы саморегуляции. Но ведь даже эти «логические пределы» были в России далеко не достигнуты.

Витте изображал себя поборником «честного бизнеса», но железную дорогу Пермь — Котлас (часть линии Петербург — Вологда — Вятка, которую он не дал построить Мамонтову) позже строил родственник жены Витте — инженер Быховец. А на смену Мамонтову в правлении Архангельско-Ярославской дороги пришел другой ее родственник — врач Леви.

Долгое время Витте управлял и Министерством путей со общения. В выпущенной в свет в 1989 году политической биографии Витте, написанной историком А. Игнатьевым, представлено, как Витте проводил-де «политику сосредоточения железных дорог в руках государства путем выкупа частных до рог и казенного железнодорожного строительства».