Россия и Германия. Стравить! От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона. Новый взгляд на старую войну

У историков можно встретить мнение о том, что, мол, «банкет Джерарда» и запустил механизм катастрофы. Но не будем наивными — этот банкет во время войны повлиял на общий ход дел так же, как перед войной сараевские выстрелы. Это был видимый, публичный повод. А основную диверсию против своего германского якобы собрата Капитал Америки провел, конечно, в кулуарах. И не в один день.

Кроме «банкета Джерарда», вторым «вашингтонским выстрелом» стало обнародование Вильсоном 28 февраля 1917 года так называемой «депеши Циммермана», которая шла по трансатлантическому кабелю. Кутерьма вокруг нее выглядит странно и туманно. Не сказать об этой депеше нельзя — эпизод считается классическим. Но вот объяснить его…

Получилось так. В январе 1917 года граф Бернсторф через полковника Хауза добился у Вильсона разрешения пользоваться для сношений с Берлином телеграфным шифром, не известным правительству США. Мотив — необходимость оперативного обмена мнениями о поисках путей мира.

Разрешение было дано, и 19 января Циммерман посылает из Берлина транзитом через Вашингтон депешу германскому посланнику в Мексике Экгардту. Однако еще в Лондоне эту оглушительно провокационную депешу расшифровали английские контрразведчики. И англичане через американского посла У. Пейджа передали ее Вильсону явно в расчете на то, что содержание такого документа будет очень кстати для всех, кто ведет Америку к вступлению в войну.

И вот что было в депеше… Экгардту предписывалось выяснить у президента Мексики дона Венустиано Каррансы готовность мексиканцев к войне со Штатами, если те объявят вой ну Германии. Мексике обещали финансовую поддержку и соблазняли ее перспективой вернуть себе Техас, Аризону и Нью-Мексико.

Внешне все выглядело феноменально нелепо. Мексиканской Моське предлагалось победить американского Слона с Ослом в придачу. Однако не все было просто — Мексика тогда бурлила. В 1910 году там началось мощное крестьянское движение Франсиско Панчо Вильи и Эмилиано Сапаты против ставленника Америки и Англии диктатора Порфирио Диаса.

В 1911 году Диас сбежал из страны, и его сменил либерал Франсиско Мадеро. Но даже он американцам не подходил, и в 1913 году опять-таки проамериканский генерал Викториано Уэрта сверг Мадеро, убив его.

Сапата и Вилья поднажали, и в конце 1914 года заняли столицу Мехико. Хунта Уэрты рухнула, и США перешли к прямой интервенции. Собственно уже в апреле 1914 года в мексиканском порту Веракрус высаживался американский десант, остававшийся там до октября.

Президентом Мексики стал тем временем опытный политик и крупный помещик В. Карранса. Он разгромил Вилью, но выступил против империалистической политики США и обещал провести земельную реформу.

В марте 1916 года части американской армии под командованием Першинга перешли мексиканскую границу, но лег кой прогулки у янки не получилось. Правительственные войска и партизанские армии П. Вильи и А. Сапаты, временно забыв гражданские распри, объединились и Першинга из страны вышвырнули.

Увы, мексиканцы ещё круче воевали друг с другом. Офицер-карранклан (сторонник Каррансы) расстреливал своего бывшего однокашника-вильиста, как вспоминал позже знаменитый художник Давид Альфаро Сикейрос, сам воевавший на стороне Каррансы, трещали пулемётные очереди, горячились кони, метались в горячке черной оспы и жарких боёв люди…

Повернуть плохо управляемую и легко возбуждаемую массу против американцев («гринго») считалось делом непростым. Но попытаться хотя бы оценить вероятность этого было для Германии делом соблазнительным.

Исключить угрозу вступления США в войну на стороне Антанты никто не мог. Такой вариант давно казался реальным для любого приличного аналитика.

Мексиканцы же способны были отвлечь янки на какое-то время, когда фактор времени для Германии становился решающим.

При всём при том депеша Циммермана была, конечно, актом крайне авантюрным — одна опасность утечки информации через ненадежную мексиканскую сторону перевешивала все возможные выгоды. Огласка же депеши могла стать (и стала) отличным поводом «разогреть» рядового американца до воинственной кондиции. Техас — это тебе не Эльзас — Лотарингия.

Так и получилось — фактор «телеграммы Циммермана» был использован Вильсоном максимально, и системно очень напоминал «фактор Гаврилы Принципа».

Выстрел в Сараево тщательно готовился сразу с нескольких сторон. А как с «депешей Циммермана»? Очень уж и она оказалась кстати…

Пятидесятивосьмилетний Артур Циммерман был хотя и «карьерным» дипломатом, пройдя все стадии консульской службы, но дипломатом для рейха нетипичным. В Аусамт он пришел не из аристократической, а из буржуазной среды. После войны полностью сошел с политической арены, хотя жил долго и умер в 1940 году… Так что и тут мы имеем пример судьбы странной, двойственной, в которой можно легко подозревать скрытые от посторонних глаз мотивы и поступки.