Россия и Германия - стравить ! (От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона)

Еще до 9-й конференции по требованию французов был учетверен участок Жаб инка-Брест-Литовск ("каких-то" сто километров) и построен двухколейный путь Брянск-Гомель - Лунинец-Жабинка (тут уже этих километров набиралось с тысячу).

Жабинка, Барановичи, Лунинец, Сарны, Ковель, Ряжск... Болотные, лесные, захолустные места... Тогдашнее экономическое значение - ноль. Зато "стратегически важные на правления". На экономических картах маленькие точки бесследно проваливались в крупноячеистую сетку параллелей и меридианов, однако на картах штабных они занимали место самое почетное.

Нашей русской экономике очень пригодились бы тысячи стальных километров для объединения в целостный комплекс промышленных районов, житниц хлебных и рыбных, зон лесных и степных, А вместо этого - по воле чужеземного золотого клана и во имя его - русские мастеровые прокладывали по болотному бездорожью пути в никуда...А точнее - пути в вой ну. Загодя!

Нет, сказать, что все произошло так уж неожиданно, было бы опрометчиво. В январском номере органа военного министерства России "Разведчик" за 1914 год военный министр В.А. Сухомлинов писал: "Мы все знаем, что готовимся к войне на западной границе, преимущественно против Германии. Не только армия, но и весь русский народ должен быть готов к мысли, что мы должны вооружиться для истребительной (слог-то каков, читатель! - С.К.) войны против немцев и что германские империи должны быть разрушены, хотя бы пришлось по жертвовать сотнями тысяч человеческих жизней".

Это была, конечно, не только антигерманская, но и антирусская провокация. А разве не такой же провокацией было требование Пуанкаре расходовать французские кредиты на строительство стратегических железных дорог к германским границам? И разве не провокацией стал визит "Пуанкаре-войны" в Россию после Сараевского убийства?

Президент Франции приехал в Петербург на встречу с царем до австрийского ультиматума Сербии - 20 июля. И весь его визит выглядел как вызов Германии. Николай II в эти дни досрочно произвел в офицеры юнкеров выпускных классов военных училищ и громогласно заявлял, что Франции нужно продержаться десять суток, пока Россия отмобилизуется и "накладет" немцам "как следует".

Сухомлинов 11 июня 1915 года был с позором отстранен, 21 апреля 1916 года арестован и заключен в Петропавловку. Николай II его освободил. Летом 1917 года генерала все же судили, 12 сентября приговорили к пожизненной каторге, и он тут же сбежал... в Германию. Там-то, на вилле в Ванзее под Берлином, он после войны тоже не удержался от признания: "Если кто когда-нибудь... займется выяснением закулисной истории возникновения войны, тот должен будет обратить особенное внимание на дни пребывания Пуанкаре в Петербурге, а также и последующее время приблизительно от 24 до 28 июля".

Пуанкаре приехал явно на инспекцию, во-первых, и на обрубание всех швартовых, привязывающих Россию к миру, во-вторых. Все вышло, как и планировалось: "патриотический" антигерманизм достиг в России уровня, после которого надо сдерживать "коней" до поры.

Французы старались подгадить русско-германским отношениям не только на высшем - президентском, уровне, но даже по мелочам. 14 июля 1914 года на Лоншанском поле под Парижем прошел военный парад "в память взятия Бастилии революционным народом". Цветистый спектакль в чисто французском духе закончился, военные атташе готовились разъезжаться по домам. И тут нашего графа Игнатьева попросили сесть в открытый автомобиль вместе с его германским коллегой - мол, устроители опасаются враждебных выкриков толпы по адресу немца. Автомобиль тронулся, и публика со всех сторон заорала: "Vive la Russie! Vive les russes!" ("Ура России, ура русским!"). Игнатьев отнюдь не жаждал войны России с Германией - совсем наоборот. И, уступив французам, он, конечно, сплоховал. Не сообразил, что немец оскорбится такой нарочитой демонстрацией "русско-французской тепло ты". Если бы он ехал в отдельном автомобиле, он злился бы на Францию, а так, как вышло, - невольно на Россию. Что французам и требовалось.

Мелочь? Нет! Подобным же образом французы будут па костить нам и через двадцать с лишним лет, сталкивая Германию и СССР на Всемирной выставке в Париже в 1937 году. Тогда французы совершенно намеренно отвели территорию под советский и немецкий павильоны друг против друга. А за тем заблаговременно, чтобы подзудить, показали макет советского павильона лейб-архитектору фюрера Шпееру. Эффект получился потрясающий: в результате вдохновенные, устремленные вперед мухинские "Рабочий и Колхозница" шагали прямо на немцев, а над русскими хищно нависал с высоты имперский орел.

В предвоенную же пору 1914 года таких "мелочей" хватало и в Париже, и в Лондоне. В начале июля (6 числа) посол Германии фон Лихновски извещает Грея о только что закончившихся в Потсдаме австро-германских консультациях и "совершенно доверительно" добавляет:

- В Берлине считают, что ввиду слабости России не стоит сдерживать Австро-Венгрию.