Россия и Германия: вместе или порознь?

Положению посла завидовать не приходилось... Однако закваска университетского профессора заставляла посла искать выход:

— Макдональд, но среди немецких евреев очень много состоятельных людей. Они не только могли бы спокойно уехать сами, но еще и в состоянии финансировать отъезд других. Тем более, что, насколько я знаю, у Гитлера действительно есть планы переселения. Значит, он готов выделить на это какие-то средства из имперской казны.

— Да, я говорил с Нейратом, а он — с Гитлером. Речь шла о плане, рассчитанном на десять лет и подкрепленном имперскими субсидиями на вывоз и обеспечение существования переселенцев на первое время... Но казна одного рейха к такой нагрузке не готова...

— А может, все же, общими усилиями...

— Сэр, если уж совсем начистоту, то дело не только в деньгах. Наиболее верный вариант — это Штаты. Но там никто не обнаруживает большого желания принять преследуемых евреев у себя. И кроме того, там иммигрантов надо будет обеспечить работой в конторах, в банках, а с работой везде неважно...

— А почему обязательно в банках?

— Сэр, а куда? Не к станкам же... И даже если иметь в виду заводы и фабрики, то там тоже сложности... Да, кстати... Относительно Вашей убежденности в готовности немецких богатых евреев помочь собратьям... Лично я сомневаюсь в ней, увы...

— Мне приходит в голову удачное соображение, — оживился Додд. — В Англии населения примерно на треть меньше, чем в Германии. Но евреев там в отличие от Германии почти нет. Так, может, хотя бы шестую часть немецких евреев Остров мог бы принять?

— Сэр, повторяю, английские евреи не хотят, чтобы евреев в Англии становилось больше...

— А Франция?

— То же самое...

— А Бельгия, Швейцария, Дания, Голландия, Швеция, Норвегия? Хотя бы по десятку тысяч?

— Сэр, никто не согласен...

— Что же делать?

Кое-кто, однако, знал, что делать... По-еврейски напористый, но совершенно не похожий на еврея внешне, голубоглазый раввин Лазарон из Балтимора, друг братьев-банкиров Феликса и Макса Варбургов, курсировал между Берлином и Новым Светом, размахивая кулаками и угрожая чиновникам фон Нейрата.

В Штатах к нему присоединился «лучший еврей Америки» Унтермайер из Нью-Йорка, а руководил ими тот самый раввин Уайз, который так точно «предугадал» в свое время избрание Вудро Вильсона вначале губернатором штата Нью-Джерси, а потом и президентом США.

«Кадры» Уайза подняли такой крик, что испугался даже гамбургский Макс Варбург и прибежал в посольство к Додду:

— Сэр, эти олухи подводят евреев по обе стороны океана...

— Сожалею вместе с вами, Макс...

— Если бы Лазарон сидел тихо здесь, он мог бы добиться большего!

— Согласен... Хотя Гитлер обещал мне так много, и сделал так мало, что я уж и не знаю... Да и Макдональд...

— Эта скотина Макдональд выпрашивает деньги у жертвователей, а сам требует за свою миссию крупное вознаграждение.

Судя по этим словам Макса, брата Феликса, банкирские дома Варбургов и в Старом, и в Новом Свете всю свою историю занимались исключительно бескорыстным устройством чужих дел, довольствуясь корочкой хлеба... И только чудовищной неблагодарностью нееврейского большинства человечества можно было объяснять резкий рост нелюбви к евреям в ... самих Штатах.

Без всякого Гитлера там кое-где появлялись надписи: «Евреи не допускаются»... Даже популярный Рузвельт, назначив на ряд ключевых постов евреев, то и дело подвергался нападкам. В Нью-Йорке зрел бунт, а Сэм Унтермайер вот-вот мог подвергнуться нападению. В стране было полно китайцев, японцев, пуэрториканцев, итальянцев, славян, а возмущение вызывала одна национальность. С чего бы это?

Семидесятипятилетний Чарльз Крейн — миллионер, дипломат, меценат, коллекционер и знаток русского и азиатского искусств, одно время был послом США в Китае, объездил весь свет и... считал, что евреи заслуживают проклятия. «Предоставьте Гитлеру действовать по-своему, и он поставит их на место», — убеждал знакомых Крейн.

Крейн пожертвовал миллион долларов на содержание Института текущей мировой политики, возглавляемого Уолтером Роджерсом и готовившего доклады правительству. Так что информации для верных суждений он имел достаточно.

А почему даже после резкого усиления антиеврейских акций в Германии, даже в конце декабря 1938 года, шведское правительство правдами и неправдами «ставило, — как писала в своем донесении советский полпред в Стокгольме Коллонтай, — рогатки в деле впуска беженцев-евреев в Швецию»?

Более того, беженцев частенько заворачивали обратно в Германию.

Но если даже английские и американские евреи не были склонны увеличивать единоплеменную прослойку в странах своего проживания, если от такого «пополнения» отбрыкивались нейтральные шведы, то так ли уж был виновен немец Гитлер, тоже стремившийся правдами и неправдами сократить эту прослойку в собственной стране?

Ведь прослойка была и впрямь на особицу... Составляя менее процента населения, она давала 25 процентов нобелевских лауреатов, приходившихся на Германию.