Россия и Япония: История военных конфликтов

Это были ячейки, состоящие, как правило, из китайцев. Каждый постоянный шпион обслуживался тремя или четырьмя курьерами, через которых он регулярно посылал сведения японскому командованию. Курьерами были бродячие торговцы и носильщики-кули, неграмотные и часто не понимающие смысла того, что они делают. Очень трудно было выявить таких курьеров среди многочисленных толп носильщиков, мелких розничных торговцев, погонщиков скота, нищих и просто бродяг, которыми были заполнены города и дороги Маньчжурии.

Для доставки разведывательных донесений применялось множество уловок и ухищрений. Донесения помещали в подошвы, в складки одежды, вплетали в традиционные для мужчин-китайцев косы, вставляли в золотые зубы, прятали в телегах, перевозивших домашнюю утварь, товары, продовольствие.

Японский шпионаж против России не ограничивался только пределами Дальнего Востока. Он активно велся и в европейской части страны. Военную разведку страны Восходящего Солнца в первую очередь интересовал Российский императорский флот. Так, например, морской офицер Ясуносуки Ямомото долго служил поваром в портовом городе Одессе, собирая сведения о русской Черноморской эскадре.

В сентябре 1904 года в столичном Санкт-Петербурге были арестованы два японца, мелкие служащие одной коммерческой пароходной кампании - Кензо Камакура и Сейко Акиоши. Они приняли православие, регулярно посещали церковные богослужения, а один из них, Камакура, в день своего ареста предполагал обвенчаться с русской невестой. В ходе следствия выяснилось, что под маской служащих скрывались кадровые морские офицеры, длительное время собиравшие разведывательную информацию о русском Балтийском флоте.

Активно использовались и дипломатические каналы добывания разведывательной информации. Военно-морским атташе посольства Японии в России до 1901 года был опытный разведчик Хиросо, свободно владевший русским языком. Затем он был отозван вице-адмиралом Хейхатиро Того обратно на японский военный флот, где активно участвовал в подготовке его к войне.

С 1902 по 1904 год пост японского военного атташе в России занимал полковник Мотодзиро Акаси, опытный разведчик. На этом поприще он сделал блестящую карьеру, став впоследствии начальником полиции Кореи, а в годы Первой мировой войны являлся заместителем начальника Генерального штаба Японии. Последние годы жизни Акаси прошли на Формозе (Тайване), где он был командующим японскими вооруженными силами и одновременно генерал-губернатором этого острова. Умер он, имея чин полного генерала и баронский титул.

С первых дней появления нового военного атташе посольства Японии в Санкт-Петербурге за ним была установлена слежка, которая в конечном итоге привела к разоблачению опытного разведчика. В отчете Разведочного отделения российского Главного штаба отмечалось:

"Подполковник Акаси работает усердно, собирая сведения, видимо, по мелочам и ничем не пренебрегая: его несколько раз видели забегавшим в английское посольство, распрашивающим о чем-то на улице шведско-норвежского военного агента... и наблюдали в сношениях... с целым рядом различных японцев".

Успехи японской военной разведки в предвоенные годы объяснялись прежде всего полной беспечностью царских властей в вопросах защиты государственной тайны. В этом отношении характерен следующий пример. Столичные заводы, исполнявшие заказы флота (Путиловский, Балтийский, Франко-Русский, Невский и Канонерский), имели немало больших производственных секретов, до которых стремились добраться разведчики не только одной Японии. Однако именно руководство российского Морского министерства "посодействовало" японским шпионам с дипломатическими паспортами в познании этих секретов.

Чтобы запугать японцев ускоренными темпами работы российских кораблестроительных верфей в Санкт-Петербурге, руководство Адмиралтейства допустило на них японских официальных лиц. В результате "испуга" в стране Восходящего Солнца не произо-шло, но зато профессиональные морские разведчики противника сразу же выяснили, в какой стадии находится строительство лучших русских броненосцев типа "Бородино". Более того, было точно рассчитано время приведения их в полную боевую готовность после спуска на воду.

В японской армии и на флоте было немало людей, хорошо знакомых с Россией. Так, начальник разведывательного отдела 1-й императорской армии полковник Хагино прожил в России семь лет. А начальник штаба маршала Ивао Оямы - главного штаба японских войск - генерал Кодама долгое время жил в Амурской области. Его считают, по ряду свидетельств, автором плана войны страны Восходящего Солнца с Российской империей. Кадома среди сослуживцев получил прозвище "генерала-топора" за то, что он высказывал мысль о том, что в политике, как и в битве, острый топор лучше тупого кинжала.

Русская контрразведка велась вяло и бессистемно, что обусловило на редкость высокую эффективность деятельности японской военной разведки на Дальнем Востоке. Это давало японскому командованию возможность обладать широкой осведомленностью о силах и намерениях русских войск.