Россия и япония (История военных конфликтов)

Японские броненосные корабли, завершив поворот, открыли огонь из орудий главных калибров по русским эскадренным броненосцам "Князю Суворову" и "Ослябле". Уже в самом начале сражения те оказались под сосредоточенным огнем двенадцати вражеских кораблей. Русская эскадра все еще перестривалась и вела огонь по японскому флагману "Микасе". Но при этом большинство броненосцев не могло стрелять, не видя цели, закрытой идущими впереди своими же кораблями.

Эскадренный броненосец "Князь Суворов" сосредоточил свой огонь по японскому флагманскому броненосцу "Микасе". Меткость русских артиллеристов была высокой. По японским данным, "флагманский корабль адмирала Того "Микаса" получил более 30 снарядов. На нем была повреждена внутренность передней боевой рубки, передний и задний мостики, убита и ранена прислуга одного орудия, пробиты трубы, повреждены тела орудий, разбиты казематы и пробиты палубы". В ходе Цусимского морского сражения более ста человек экипажа флагманского корабля Соединенного флота было убито и ранено.

Первые же минуты сражения при Цусиме показали преимущество японских снарядов. Русские орудия стреляли так называемыми "облегченными" снарядами; японские того же калибра были тяжелее и имели больший вес взрывчатого вещества. "Облегченные" снаряды стали плодом строжайшей экономии министерства финансов России на вооружении и снаряжении императорского флота. Огневое превосходство японского флота выразилось и в другом.

Русские бронебойные снаряды не взрывались при падении в воду, и на расстоянии в несколько десятков кабельтов всплески были очень плохо видны. Их взрыватели были рассчитаны на взрыв после пробития борта внутри корабля, да и к тому же русские снаряды были начинены небольшим зарядом взрывчатого вещества. Результаты артиллерийского огня русских кораблей оказались слабо различимы еще и из-за пасмурной погоды в Цусимском проливе.

Японские снаряды фугасного действия, взрывавшиеся при ударе о воду, о легкий небронированный борт и даже корабельный такелаж, давали массу осколков и огромные клубы черного дыма. От попаданий более тяжелых вражеских фугасных снарядов возникало больше пожаров, чем от разрыва русского бронебойного. Это позволяло японским артиллеристам и командирам намного лучше противника корректировать свою стрельбу и управлять ею в морском бою.

Писатель-маренист В.И. Семенов вспоминал после Цусимского сражения: "Казалось, не снаряды ударялись о борт и падали на палубу, а целые мины... Они рвались от первого прикосновения к чему-либо, от малейшей задержки в их полете. Поручень, бакштаг трубы, топрик шлюпбалки - этого было достаточно для всесокрушающего взрыва... Стальные листы борта и надстроек на верхней палубе рвались в клочья и своими обрывками выбивали людей; железные трапы свертывались в кольца; неповрежденные пушки срывались со станков...

А потом - необычайно высокая температура взрыва и это жидкое пламя, которое, казалось, все заливает! Я видел своими глазами, как от взрыва снаряда вспыхивал стальной борт. Конечно, не сталь горела, но краска на ней! Такие трудногорючие материалы, как койки, чемоданы, сложенные в несколько рядов, траверзами, и политые водой, вспыхивали мгновенно ярким костром... Временами в бинокль ничего не было видно - так искажались изображения от дрожания раскаленного воздуха..."

Так выглядело в ходе боя при Цусиме то, что в военных учебниках называется "сильнейшим фугасным действием". Ставка японского командования была не на бронебойность своих снарядов для корабельной артиллерии, а на силу взрывчатого вещества. Пикриновая кислота - она же лиддит, она же японская шимоза, "торжествовала" в огневом противоборстве двух броненосных эскадр.

Соотношение в мощности взрывов японских снарядов, начиненных шимозой, и русских "облегченных" бронебойных снарядов вызвало немало суждений и толков. Не остался в стороне от них и автор романа "Цусима" писатель А.С. Новиков-Прибой. В одном из своих примечаний он ссылается на объяснения по этому делу знаменитого академика А.Н. Крылова, признанного авторитета в военно-морском деле:

"Кому-то из артиллерийского начальства пришло в голову, что для снарядов 2-й эскадры необходимо повысить процент влажности пироксилина. Этот инициатор исходил из тех соображений, что эскадра много времени проведет в тропиках, проверять снаряды будет некогда и могут появиться на кораблях самовозгорания пироксилина. Нормальная влажность пироксилина в снарядах считалась десять - двенадцать процентов. Для снарядов же 2-й эскадры установили тридцать процентов. Установили и снабдили такими снарядами эскадру.

Что же случилось? Если какой-нибудь из них изредка попадал в цель, то при ударе взрывались пироксилиновые шашки запального стакана снарядной трубки, но пироксилин, помещавшийся в самом снаряде, не взрывался из-за своей тридцатипроцентной влажности.