Россия и япония (История военных конфликтов)

Сообщение советского полномочного представителя в Токио написано дипломатическим "языком" того времени. Однако даже одним своим содержательным "духом" оно говорило о том, что на Японских островах видят в своем северном соседе военного противника. Вопрос состоял только в том когда произойдет военный конфликт (или конфликты) между двумя государствами, быстро набиравшими военную мощь перед близким уже 41-м годом и где они проведут первую пробу своих сил.

Показательно в этом признание бывшего начальника оперативного отдела императорской ставки полковника Инада: "Мы исходили из того, что даже если будет разгромлена целая дивизия, необходимо выяснить готовность Советов выступить против Японии".

Москва была вынуждена занять, пока только на дипломатическом поприще, жесткую позицию. В письме руководства Народного комиссариата иностранных дел полпреду СССР в Японии М.М. Славуцкому, среди прочего, отмечалось:

"...Мы желали бы избежать дальнейшего обострения наших отношений с Японией и, исходя из этого, занимаем умеренную позицию в отношении ряда конфликтов. Однако провокационное поведение японских властей и позиция японского МИДа, к тому же еще подстегиваемого глубоко враждебным нам Сигэмицу (Мамору Сигэмицу - посол Японии в Москве. - А.Ш.), планомерно стремящихся к обострению наших отношений, вынуждают нас давать японцам отпор по ряду вопросов".

Однако ухудшение отношений между двумя соседними государствами продолжалось. Перед Второй мировой войной порохом "запахло" не только в Европе, но и на Дальнем Востоке. Здесь уже шла война между чанкайщистским Китаем и Японией, которая в те годы стала олицетворением азиатского милитаризма.

В апреле советский полпред в Токио М.М. Славуцкий сообщил о новом резком увеличении военных расходов в Японии: "...утвержден... огромный военный бюджет в 4886 млн иен, из коих армии - 3,5 млрд, флоту - 1 с лишним млрд и резервный фонд около 550 млн иен". По различным каналам приходили сведения о том, что японские сухопутные войска в Маньчжурии постоянно увеличиваются численно.

8 апреля правительство СССР выступило с инициативой рассмотреть ряд накопившихся проблем, прежде всего пограничных, с Японией, по которым стороны не желали идти на взаимные уступки. Однако Токио по-прежнему стремился только к односторонним уступкам с советской стороны.

О воинственных настроениях в правящих кругах страны Восходящего Солнца свидетельствовали не только советские дипломаты. В дневнике полпреда СССР в Токио М.М. Славуцкого говорилось:

"7 апреля на обеде у чехов чешский советник Хавелка и посланник Хавличек сообщили, что "во всех японских кругах" говорят о близких выступлениях против нас японцев, которые исходят, во-первых, из необходимости ударить по Советскому Союзу, без чего они считают невозможной победу в Китае, и, во-вторых, из "благоприятности момента атаки против СССР ввиду внутренних затруднений СССР и ненадежности красного командования".

Сообщения чехословацких дипломатов свидетельствовали прежде всего о том, что в Японии внимательно следили, по всем источникам, за происходящими в Советской стране событиями. Не были для них большим секретом и начавшиеся массовые сталинские репрессии, которые прямо коснулись Красной Армии.

На Японских островах уже открыто говорили о предстоящей войне с Советским Союзом. 21 июня 1938 года временно исполняющий обязанности поверенного в делах полпредства СССР в Токио К.А. Сметанин (вскоре он будет назначен на эту должность) в беседе с вице-министром иностранных дел Японии К. Хориноути обратил его внимание на "фашистские" плакаты, выставленные на всем пути от полпредства до МИДа. Лозунг на плакатах гласил: "Будьте готовы к неизбежной японо-советской войне!".

Обстановка на советской границе с Маньчжоу-Го, прежде всего в Приморье, продолжала накаляться. Как показывает анализ документов, в конце 30-х годов на Дальнем Востоке друг другу противостояли две мощные группировки японских войск и сил Красной Армии, каждая из которых включала около 25 процентов всех наличных армейских войск и боевой техники входивших в конфликт сторон.

Вскоре японская сторона с полной неожиданностью для себя получила в руки козырную карту в вопросе обвинения Москвы в ее "агрессивности" по отношению к себе. Ранним утром 13 июня 1937 года с советской территории в Маньчжоу-Го сбежал начальник управления НКВД по Дальневосточному краю комиссар государственной безопасности 3-го ранга Г. Люшков.

В книге Е. Хиямы "Планы покушения на Сталина" есть воспоминания бывшего офицера пятого отдела японского Генерального штаба Коидзуми Коитиро. Этот профессиональный военный разведчик, имевший прямое отношение к "делу Люшкова", рассказывал: