Россия и Япония: стравить!

Лишь три державы, три народа в мировой истории смогли совершить стремительные, по историческим меркам мгновенные, рывки к политической первоклассности!

Это — Германия Бисмарка, а позднее — Рейх Гитлера.

Это — Россия Петра Великого, а позднее — Советская Россия Ленина, Советский Союз Сталина.

И это — Япония эпохи Мэйдзи, а позднее — Япония эпохи «Сони»...

Конечно, России и Японии пришлось очень многому учиться и многое заимствовать из внешнего мира... Очень уж они перед своими цивилизационными рывками от этого мира отставали. Но опирались они при этом на силы собственного национального духа и собственного национального интеллекта.

Пора, пора нам открыто признать, что русские не только долго запрягают, но быстро — по выражению великого Бисмарка — ездят.

Германия «запрягала» после Вестфальского мира 1648 года два с лишним века.

Япония, после «закрытия» ее Иэмицу Токугава в 1638 году, «запрягала» тоже два с лишим века.

А «поехали» они...

Быстро они поехали!

Быстро едет сейчас и Китай...

Вот только понять бы — куда... Неплохо знающий современный Китай человек, подтверждая мои сомнения, как-то сказал мне: «Да, что варится в этом полуторамиллиардном котле с названием «Китай», пока не знает никто, в том числе — и сами китайцы...»

Хорошо сказано, да...

Но ведь — варится!

И варится на одной планете с нами.

Да и — рядом с нами.

А сейчас я хотел бы ознакомить читателя с некоторыми оценками русского геополитика Генерального штаба генерал-майора Алексея Ефимовича Вандама (Едрихина), сделанными в начале XX века и касающимися предмета этой книги... Заодно читатель узнает и некоторые подробности визита коммодора Мэтью Колбрайта Перри в Японию, о которых автор до сего момента умалчивал.

Вот что писал Алексей Ефимович в своем труде «Наше положение» в 1912 году:

«Это открытие (открытие Невельским в конце 40-х годов XIX века островного положения Сахалина и судоходности Амура.— C.K.), плохо понятое у нас и едва не повлекшее за собою разжалование самого Невельского в рядовые, наоборот, в Англии и Америке вызвало сильную тревогу и целый ряд мероприятий...

Едва только весть о новых русских открытиях в Тихом океане распространилась по цивилизованному миру, как работавшие у Камчатки и в Охотском море американские китобои потянулись к Амурскому лиману и Татарскому проливу для наблюдения за нашими действиями в тамошних местах. В соседней Маньчжурии появились лучшие из политических разведчиков— миссионеры. В самих Штатах политическая мысль занялась выяснением вопроса о том, какое значение может иметь величайший из бассейнов земного шара, т. е. Тихий океан, для человечества вообще и для североамериканцев в особенности...

Со своей стороны и исполнительная власть не сидела сложа руки. Обдумывая над картой возможное в ближайшем будущем занятие Россией Амурского бассейна, руководители американской политики обратили внимание на то, что главные японские острова Пезо (Иедзо, Иессо— Хоккайдо.— С.К.), Ниппон (Хонсю.— С.К.,) и Киу-Сиу (Кюсю.— C.K.), вытянувшись дугой от Сахалина до Корейского пролива, представляют как бы гигантский бар (наносная отмель в устьях рек.— С.К), заграждающий собою то море, к которому не сегодня-завтра Россия должна была выйти по Амуру. Это обстоятельство сейчас же подсказало привыкшему к сложным комбинациям англосаксонскому уму один из замечательных по смелости, дальновидности и глубине расчета политических ходов, а именно: