Россия и Япония: стравить!

Ламздорф 1 мая помечал в дневнике: «В телеграмме из Иокогамы Хитрово излагает деликатное положение японского правительства по отношению к японскому народу, сильно возбужденному из-за уступок, сделанных Японией трем державам».

А кто же подталкивал Россию на такие опрометчивые стратегические (именно так!) решения?

Что же, вот тут я вернусь к апрельскому «особому совещанию» по Китаю и назову последнего его деятельного участника — министра финансов Витте.

Все того же Витте...

Капитальный академический труд под редакцией члена-корреспондента АН СССР Е.М. Жукова «Международные отношения на Дальнем Востоке (1870 — 1945 гг.)» сообщает: «Витте особенно энергично отстаивал необходимость не допускать Японию в Маньчжурию и рекомендовал действовать в этом направлении вплоть до объявления войны».

Вплоть до войны, читатель!

Еще бы!

А вот что пишет академик Тарле: «Именно Витте настоял тогда (в 1895 г.), чтобы Россия поддержала «принцип целости Китайской империи» и ультимативно (вот даже как, уважаемый мой читатель! — С.К.) потребовала от Японии отказа от Ляодунского полуострова. Витте настаивал на немедленных действиях. Тогда министр иностранных дел Лобанов-Ростовский привлек к делу Германию и Францию, и когда все три державы обратились к Японии с требованием, составленным в весьма категорических (то бишь, в «дружественных». — С.К.) тонах, то Япония уступила...»

Ну, вот!

Теперь можно и окончательно понять, что Россию спровоцировал на идиотский разворот ее дальневосточной политики Витте, а старик Лобанов-Ростовский послужил ему лишь фигурой прикрытия.

Как фигурой же прикрытия для «темных сил» интернациональной Золотой Элиты служил сам Сергей Юльевич.

Так что в системном смысле не Россия инициировала тройственный «совет» Японии не требовать многого от потерпевшего поражение Китая. Инициатива исходила от наднациональных сил — в видах закладки базы для будущего русско-японского конфликта.

Техническую же часть задачи взял на себя Витте.

Где-то и кем-то — далеко не в Москве и не в Питере (да и не в Берлине, не в Токио) — уже планировался и русско-германский, и русско-японский кровавый раздор во славу Золотого Интернационала. И неверный сын России (чего уж там, родился-то в российском Тифлисе), но верный слуга этого Интернационала Витте начинал многоходовые, подлые и прибыльные для алчной интернациональной сволочи комбинации...

Вырвав у Японии Ляодун и Порт-Артур под флагом «жесткой» линии России в защиту якобы Китая, Витте затем «прожал» идею КВЖД и все остальные вытекающие из нее «идеи». И все эти «идеи» — все как одна — вымащивали дорогу к войне.

Очень часто и очень многими утверждалось и утверждается обратное, но я уверен, что подсудобил нам войну с Японией прежде всего Сергей Юльевич Витте!

Хотя и далеко не он один.

Витте пытался изобразить себя (после того как стравил Россию и Японию) поборником русско-японской дружбы. Но вспомним, что отвечал он лорду Солсбери через английского посла О'Коннора в 1898 году на вопрос Солсбери о том, возможна ли совместная деятельность России и Англии в Китае?

(В скобках напомню, что Маньчжурия и «Квантун» — это тоже Китай.)

Ведь Витте тогда ответил: «Если Англия и Россия смогут договориться, их слово будет законом для Дальнего Востока»...

Не Япония и Россия, а почему-то — Англия и Россия... И где же, в таком случае, место Японии?

А в 1901 году тот же Витте упрекал царизм в игнорировании Японии.

Тьфу!

Я просто смеялся, когда читал и такие вот пассажи в книге почтенного Евгения Викторовича Тарле о Витте:

«Витте всецело повторяет традиционный шаблон: «явился некий отставной ротмистр кавалергардского полка Безобразов» (текст в кавычках в этой цитате — это текст самого Витте. — С.К.), человек «честный по натуре», но согласно отзыву собственной супруги «полупомешанный» (интересно бы знать, не после отказа ли купить очередное норковое манто так аттестовала своего благоверного раздраженная супруга? — С.К.), был представлен царю, затем «получил влияние у его величества» и, наконец, «начал действовать на свой, так сказать, счет и страх»...»

Безобразов — это одна из фигур корейских концессионных авантюр, о которых читатель скоро узнает подробнее... А Тарле продолжает: