Россия и Япония: стравить!

Зная их, мы будем знать и то, что с определенного момента Япония каждым лишним днем ведения войны все более превращала свою победу в пиррову (был в древности такой Пирр — эллинистический царь Эпира, который еле отдышался после своей победы над римлянами при Аускуле).

В ноябре 1904 года был открыт второй японский заем на 60 миллионов долларов. И это при том, что военные успехи Японии Америку уже начали волновать.

На России в Штатах опасались в стратегическом отношении больше. Поэтому на долю Артура Павловича Кассини приходились золотые речи, а на долю Японии — золотые займы.

И второй заем оказался не последним... А один только Шифф занял Японии в целом 180 миллионов долларов. Это была сумма уже далеко не только символическая.

Америка оставалась Америкой, что русский посланник документально зафиксировал в очередном своем донесении в Петербург: «Федеральное правительство, хотя и провозглашает всегда громко доктрину Монро (напомню, что декларативную суть этой памятной нам доктрины, провозглашенной президентом Монро в 1823 году, можно было выразить формулой «Европе — Европа, а Америке — Америка». — C.K.), но стремится применять ее принципы только в свою пользу. Не допуская ничьего вмешательства во все, что касается Американского материка, оно одновременно с этим... выказывает стремление вмешиваться в вопросы, касающиеся исключительно Европы и Азии».

В полной мере эти слова подтвердились сразу же по окончании военных действий между Россией и Японией...

Война между Россией и Японией завершилась, как известно, Портсмутским мирным договором, подписанным в американском городе Портсмуте со стороны Японии министром иностранных дел Комура Дзетаро, а вот со стороны России — почему-то Сергеем Юльевичем Витте.

Сергей Юльевич был мастером на все (и все — нечистые) руки. Но вот по дипломатическому ведомству он никогда не служил. Так почему же в Портсмут поехал именно он?

Но об этом и еще кое о чем — позже. А сразу хочется обратить внимание читателя на занятную хронологию.

Портсмутский договор был подписан 5 сентября 1905 года. А за полтора месяца до этого, в июле 1905 года, в Японию в очередной раз приехал — как личный представитель президента Рузвельта — военный министр США Тафт.

27 июля он встречался с японским премьером генералом Кацурой. В тот же день они подписали секретный меморандум по итогам беседы, рассекреченный лишь в 1924 году.

Оба собеседника были личностями колоритными, и я, взяв себе в помощь документальные источники, хорошо представляю, как они могли говорить друг с другом политически жарким летом в Токио 1905 года...

Сорокавосьмилетний Уильям Говард Тафт, сын Альфонсо Тафта — посланника США в России времен Александра Третьего, был, как и его отец, юристом-политиком, а отнюдь не военным. Но характер он имел наследственно не мягкий, как и его отец, как прадед Аарон Тафт... Сын Уильяма Говарда, к слову, был не мягче отца и в 1947 году стал соавтором знаменитого антипрофсоюзного закона Тафта — Хартли.

Граф-генерал Кацура был, собственно, ставленником маршала Ямагаты, и в этом качестве — ярым милитаристом. Был он также и сторонником ориентации на англосаксов. С Тафтом они свели знакомство уже достаточно давно, и поэтому генерал особо не церемонился, а сразу заявил:

— Вам не кажется, дорогой наш гость, что пришло время для прямого союза между Японией и ведущей силой мира — англосаксонскими титанами, то есть — вашей страной и Британией?

— Прямого? — испытующе вопросил Тафт.

Кацура понял, что «палку» перегнул, и «отработал» назад:

— Ну, если не прямого, не официального, то хотя бы фактического... — японец сделал паузу и повторил уже на английском: — Alliance in practice...

Тафт молчал, и Кацура счел нужным прибавить:

— Это будет полезно для сохранения мира на Дальнем Востоке...

Тафт молчал по-прежнему, и Кацура прибавил еще:

— Смею вас заверить, господин министр, что Япония не будет покушаться на захват Филиппинских островов.

И вот уж тут Тафт отреагировал, шевельнувшись в кресле и коротко бросив:

— А разве об этом когда-либо шла речь? И тут уже замолчал Кацура.

И было от чего, потому что момент, уважаемый читатель, наступил достаточно деликатный...

Я сейчас это поясню.

10 декабря 1898 года по мирному договору между США и Испанией — после испано-американской войны — Филиппинские острова были переданы Соединенным Штатам. Однако еще в сентябре островной Революционный конгресс провозгласил Филиппинскую республику, с чем «оплот демократии и республиканизма» не согласился и отправил через весь Тихий океан туда войска.