Россия и Япония: стравить!

Уважаемый читатель! Розен здесь бил, что называется, в точку! Ну что могла бы сделать Япония, если бы мы просто сказали: «Мир без аннексий и контрибуций»?

Что она могла?

Пойти войной на непосредственно наши территории (и даже на зону КВЖД) у Японии уже не было сил.

Высадить десант на Сахалине? Что ж, теоретически это было возможно — наша морская мощь покоилась на дне Цусимского пролива. Бездарный управляющий морским министерством адмирал Бирилев открыто заявлял, что Япония является хозяином вод Дальнего Востока.

Японцы десант на Сахалин (они называли его Карафуто) и высадили. Но внутренне были готовы эвакуировать свои «силы» в любой момент.

Не могла же Япония держать у берегов Сахалина весь флот адмирала Того! Да и первая же суровая зима (а там все зимы — суровые), первый же крепкий лед дали бы нам — при нашей решимости — решающее преимущество и тут... Хозяин вод — это еще не хозяин льда...

Тем более что по результатам войны Япония и так становилась хозяйкой в Корее и на Ляодунском полуострове Китая. А это означало, что России придется отказаться там и от Порт-Артура, и от Дальнего, и от проложенных нами южных коммуникаций.

Между прочим, Япония попользовалась и еще одной русской добычей, о которой академические источники не сообщают, как правило, так дружно, что я о ней читателю сообщу.

КВЖД еще лишь проектировалась, а в Петербурге шустрые ее «строители-устроители» уже хлопотали насчет того, чтобы «Общество КВЖД» имело право содержать еще и... океанское пароходство. Почерк в этой затее был явно «виттевский», хотя формально он тут был ни при чем.

12 июня 1898 года высочайшим повелением Николая это право Обществу было даровано. КВЖД лишь начинала строиться, а уже в том же 1898 году в Англии были закуплены три первых парохода. А к Русско-японской войне «флот КВЖД» насчитывал 22 больших и малых судна, среди которых были такие, как грузопассажирские «Монголия» и «Маньчжурия», стоившие по миллиону рублей каждое.

И почти все это богатство досталось Японии даром. Что-то было ими просто захвачено, что-то — поднято со дна после затопления нами.

Так что Япония и без Сахалина, без контрибуции с России и прочего получала от войны с нами очень крупную компенсацию — уже за счет отдачи ей Россией портов, городов, коммуникаций и торговых судов.

Да и военных кораблей — тоже.

Прав был Роман Романович Розен, трижды прав, но... Но на предстоящих переговорах с Японией он был лишь вторым делегатом.

А первым же...

О личности первого Розен сообщил Рузвельту в тот же день, 13 июля:

— Рад сообщить вам, господин президент, что накануне вечером получил телеграмму из Петербурга, в которой сообщается, что государь-император назначил первым уполномоченным России для ведения мирных переговоров статс-секретаря Витте...

— О-о-о! — не мог сдержать чувств Рузвельт. — Это действительно радостное известие! В возложении руководства столь важным делом на столь выдающегося государственного деятеля, пользующегося всемирным уважением, я вижу лучший залог успешного исхода предстоящих переговоров!

Рузвельт откровенно потер руки и, перехватив удивленный взгляд Розена, поспешно объяснился:

— Не знаю, как вы, барон, я уже проголодался и жду не дождусь, когда нас пригласят на семейный завтрак...

И тут же в комнату вплыл чернокожий посланец супруги президента, чтобы величественно возгласить: «Кушать подано»...

Итак, Рузвельт, узнав о назначении Витте, потер руки.

И — не он один.

А вот министр финансов, Владимир Николаевич Коковцов, знающий Витте как облупленного, встретил это известие иначе...

Граф Коковцов был патриотом России без кавычек и громких слов, да и человеком был прямым. И своему коллеге, графу Ламздорфу, он высказал свое мнение о миссии Витте, не обинуясь: «Очень жаль, что председатель Комитета министров назначается на это место, ибо это означает, что мир будет заключен, потому что Сергей Юльевич пойдет на всякие условия».

Но не так прост был Сергей Юльевич!

Еще плывя на океанском пароходе «Кайзер Вильгельм Великий» (в издевку он его выбрал, что ли?) Витте дал «ультра-патриотическое» интервью петербургскому корреспонденту лондонской «Дейли телеграф» Э. Диллону. Сей представитель второй древнейшей профессии был явно многостаночником, поскольку ранее подвизался в России как профессор сравнительного языкознания Харьковского университета, а в Англии имел репутацию мастера по части деликатных дипломатических зондажей.

Конечно, этот, скажем прямо, английский соглядатай крутился рядом с Витте не зря...

Ступив же на землю Штатов, Сергей Юльевич продолжал усердно валять «патриотического» ваньку и начал с категорических заявлений Рузвельту насчет того, что «великая Россия никогда не согласится на какие бы то ни было условия, задевающие честь».

Затем же, откукарекав положенное для будущих историков, он закончил тем, что в неполный (неполный, читатель!) месяц «сдал» не только то, чего отстоять было уже нельзя, но и то, что отдавать было никак невозможно — если помнить о чести и трезво оценивать возможности японцев.

С чем стороны приехали в Портсмут?