Россия и Япония: Узлы противоречий

7 ноября 1944 г. Рузвельт в четвертый раз был избран на пост президента США. Своеобразным подарком Сталина американскому президенту стало упоминание им Японии в докладе, посвященном 27-й годовщине Октябрьской революции, как «агрессивного государства». Тем самым, по существу, было выражено отношение к Японии как к государству, враждебному целям и задачам Советского Союза по скорейшему достижению мира. Слова Сталина взволновали японское правительство, были восприняты им как указание на возможность присоединения СССР к борьбе с японскими агрессорами. По достоинству был оценен этот шаг Сталина американцами. «Гарриман не скрывал, — писал Громыко из Вашингтона, — что ему больше всего понравилось то место доклада Сталина, где он упоминает о Японии. Такая прямота, по словам Гарримана, в настоящее время явилась даже несколько неожиданной…»^{361}

Посол США в Москве Гарриман на встрече со Сталиным 14 декабря 1944 г. сообщил, что президент просил его поставить перед маршалом Сталиным политические вопросы, относящиеся к Дальнему Востоку. Сталин ответил, что Советский Союз хотел бы получить Южный Сахалин, то есть вернуть то, что было передано Японии по Портсмутскому договору, а также получить Курильские острова.

Возвращение этих ранее отторгнутых от России территорий не было продиктовано намерением получить их в виде «платы» за участие в войне против Японии. Советское правительство никогда не отказывалось от этих земель, считая их российскими по праву открытия и освоения. Об этом прямо было заявлено министру иностранных дел Японии Мацуоке в апреле 1941 г. в ходе переговоров о заключении советско-японского пакта о нейтралитете.

Факты истории свидетельствуют о том, что после отторжения в 1905 г. в свою пользу южной половины Сахалина Япония уже не обладала законными правами на Курильские острова. Россия, а затем Советский Союз имели серьезные основания потребовать возвращения этих островов. Причем это укладывалось в рамки положений англо-американской Атлантической хартии от 14 августа 1941 г., к которой 24 сентября 1941 г. присоединилось и правительство СССР. Текст Атлантической декларации гласил:

«Президент США Рузвельт и премьер-министр Черчилль, представляющий правительство Ее Величества в Объединенном Королевстве, после совместного обсуждения сочли целесообразным обнародовать следующие принципы национальной политики своих стран — принципы, на которых они основывают свои надежды на лучшее будущее для мира:

1. США и Великобритания не стремятся к территориальным или другим приобретениям.

2. Они не согласятся ни на какие территориальные изменения, не находящиеся в согласии со свободно выраженным желанием заинтересованных народов».

В декларации Правительства СССР отмечалось: «…Советское Правительство, имея в виду, что практическое применение указанных выше принципов неизбежно должно будет сообразовываться с обстоятельствами, нуждами и историческими особенностями той или другой страны, считает необходимым заявить, что последовательное осуществление этих принципов обеспечит им самую энергичную поддержку со стороны Советского Правительства и народов Советского Союза»^{362}. Выдвигая претензии на Курильские острова, советское правительство стремилось не к «территориальным приобретениям» за счет чужих земель, а к восстановлению прав на территории, которые ранее принадлежали России и в силу известных обстоятельств оказались под японским управлением.

Не противоречили предложения об изъятии из-под юрисдикции Японии Курильских островов и положениям Каирской декларации США, Китая и Великобритании от 3 декабря 1943 г., в которой со всей определенностью указывалось: «Япония будет… изгнана со всех других территорий, которые она захватила при помощи силы и в результате своей алчности»^{363}. Курильские острова в полной мере подходили к этой формулировке, ибо именно в результате развязанной Японией войны Россия была вынуждена как проигравшая сторона согласиться на уступку не только Южного Сахалина, но и фактически Курильских островов. Едва ли кто сможет отрицать, что эти территории Япония получила именно «в результате своей алчности».

Все это, безусловно, было принято во внимание, когда Сталин в беседе с Гарриманом 14 декабря 1944 г. формулировал пожелания советского правительства в связи с участием СССР в войне против Японии.

Так как во время этой встречи политические условия вступления СССР в войну были изложены Сталиным наиболее полно и именно они легли в основу переговоров в Ялте по дальневосточному вопросу, приведем подробнее содержание беседы:

«…Гарриман заявляет, что президент просил его поставить перед маршалом Сталиным политические вопросы, относящиеся к Дальнему Востоку, о чем маршал Сталин говорил ему, Гарриману, в октябре. Так как намеченная на ноябрь встреча маршала Сталина с президентом не состоялась, он, Гарриман, уполномочен президентом обсудить эти вопросы с маршалом Сталиным сейчас или позднее, когда будет удобно маршалу Сталину.