Россия и ислам. Том 1

187 Хотя в принципе тексты, подобные официальным хронографам, имеют (если и далее отталкиваться от некоторых важнейших положений концепции Ю. Лотмана) маргинальный статус. Дело в том, что вообще-то «законообразующий центр» культуры должен реконструировать мир как полностью упорядоченный, наделенный единым сюжетом и высшим смыслом, тогда как хронографы – для которых уже по самой их природе сюжетными единицами должны являться «эксцессы и аномалии» – нацелены (не явно, разумеется) на то, чтобы рисовать общую картину мира как предельно дезорганизованную. Отрицательный полюс в ней будет реализован повествованиями о разнообразных трагических случаях, «каждый из которых будет представлять собой некоторое нарушение порядка, то есть наиболее вероятным в этом мире парадоксальное окажется наименее вероятное» (Лотман Ю. Указ. соч.). Положительный полюс манифестируется чудом (курсив мой. – М.Б.) — «решением трагических конфликтов наименее ожидаемым и вероятным способом». Но, утверждает Лотман, «поскольку общая упорядоченность текстов (а это все – «система периферийных текстов», реконструирующая картину мира, в которой господствует случай, неупорядоченность. – М.Б.) отсутствует, благотворящее чудо в них никогда не бывает конечным; создаваемая ими картина мира, как правило, хаотична и трагична». Мне этот тезис кажется верным лишь по отношению к слабо христианизированным (акцентирую оптимистическую в целом доминанту христианства) – или слабо проникнутым пусть и секулярным, но также оптимистическим, националистическо-мессианским накалом – текстам. Между тем русский Хронограф к данной категории не относится: он предназначен возгласить претензии христианской России на занятие одного из ведущих мест в этом, хотя и дезорганизованном пока, но благодаря ее в первую очередь усилиям долженствующем быть упорядоченном мире.

188 М.А. Алпатов (Русская историческая мысль… XVIII в. С. 165) считает идею о Москве как «третьем (и, главное, последнем! – М.Б.) Риме» всего лишь «теоретической конструкцией», не получившей «широкого и долговременного применения в практике московского правительства», поскольку она приходила в противоречие с международными задачами России. Концепция «Москва – третий Рим», объявляя Москву наследницей Византии, сталкивала Россию с Турцией – что было выгодно Западу, полагает Алпатов, и невыгодно России (правителям которой папы даже предлагали титулы «царей Востока»), Но – и я уже имел возможность привлекать внимание к этой детали – было бы неверным привязывать теорию о Москве (или о России вообще, но делая центром ее Новгород) как о «третьем Риме» к традиционному «южному кругу» и тем самым придавать ей лишь вечно антимусульманскую направленность (См.: Повесть о Новгородском белом клобуке // Памятники старинной русской литературы. 1860; Павлов А.С. Подложная царственная грамота Константина Великого к папе Сильвестру в полном греческом и славянском переводе // Византийский временник. T. III., СПб., 1896. С. 18–82; Соболевский А.И. Рецензия на книгу В.Малинина «Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания»// ЖМНП, 1901, декабрь. С. 487, прим.; Розов Н.Н. Повесть о новгородском белом клобуке как памятник общерусской публицистики XV в. // ТОДРЛ. T. IX. М.—Л. С. 178–219). Если так, быть может, и хотело папство, то все равно – уже по самой своей природе – эта теория носила и реально и потенциально гегемонистский характер, ибо ставила – пока пусть и неявно – православную Русь выше и католического Рима (вопреки, как я считаю, мнению Алпатова – С. 167), обосновывая (как пишет и сам же Алпатов на с. 165) «тезис о перемещении в Россию центра мировой истории» (курсив мой. – М.Б.). И хотя в Хронографе «идея третьего Рима еще не созрела… но во всемирно-исторической концепции (его) уже имеются к этому предпосылки» (Там же. С. 162).

189 ПСРЛ. T. XXII. Ч. 1. С. 391–392, 429–430, 439–440.

190 Памятники старинной русской литературы. С. 296.

191 Алпатов М.А. Русская историческая мысль… XVIII в. С. 152.

192 Там же. С. 167.

193 См.: Скрипилъ М.О. Сказание о Вавилоне-граде // ТОДРЛ. T. IX. М. – Л., 1953. С. 119–144; Черепнин Л.B. Образование русского централизованного государства в XIV–XV веках. М., 1980. С. 679–682.

194 Алпатов М.А. Русская историческая мысль… XVIII в. С. 167.

195 Там же. С. 168. (Всюду курсив мой. – М.Б.)

196 «Отталкивание» от Востока (можно даже назвать это курсом на «деориентализацию») – характерная черта не только русской, но и особенно западных предренессансных и ренессансных культур. Именно тогда становилась нормативной убежденность в том, что вследствие нашествия монголов и Средиземноморье и Персия лишились роли культурных лидеров, что проходят времена, когда Запад лишь в Иерусалиме, Византии и «Вавилоне» (т. е. Каире) видел центры мировой цивилизации и был их старательным учеником, что надо найти поэтому сугубо свою интимную сущность и в соответствии с ней избирать собственный путь культурного развития.