Россия и ислам. Том 1

27 Коснемся в этой связи истории спора отечественных исследователей касательно одной интересной проблемы. В 1948 г. Б.Ф. Поршнев писал: «Пока Русь выпрастывалась из плена, которым был куплен европейский прогресс, Европа не только не приходила ей на помощь, но кропотливо воздвигала против нее то, что позже получило название «восточный барьер»… По мере того, как вырисовывалось завершение борьбы Московского государства с Золотой Ордой, «барьер» делался все более мощным, все более непроходимым» (Поршнев Б.Ф. К вопросу о месте России в системе европейских государств в XV–XVIII вв. // Ученые записки Академии общественных наук. Вып. II. М., 1948. С. 7). Итак, Россия в полном одиночестве противостояла всей Европе, причем и Турция играла тут роль одной из «броневых плит» этого барьера. С критикой подобного рода воззрений выступил в 1961 г. Я.С. Лурье, полагая, что было бы преувеличением считать «московский вопрос» основным в международных отношениях XVI в. и видеть в борьбе с «Московией» главную цель и западноевропейских держав и Турции, хотя первые и стремились «натравить «Московита» на Турка» (см. подробно: Лурье Я.С. Русско-английские отношения и международная политика второй половины XVI в. // Международные связи России до XVIII в. С. 422–423). Им это, однако, не удалось. Любопытно, что в знаменитых «Fliegende Blatter» и остальных немецких печатных и рукописных сочинениях долгое время «Московит» выступает в качестве своеобразного пугала, двойника другого страшилища – «Турка». «Жесточайший», «ужасный» – вот типичные эпитеты «Московита» (Там же. С. 424). Не смущаясь этим, русские и при Иване III, и много поздней, при Иване Грозном и Борисе Годунове, «охотно использовали переговоры о союзе против Турции как дипломатический маневр, но вести войну с султаном они не собирались» (Там же. С. 441). Более того. Именно сохранение дружественных в целом отношений с Османами и позволяло проводить активную политику не только на Западе, но и на Востоке (в т. ч. против крымско-татарских орд, опустошавших русские, польские и украинские земли, тысячами вывозивших оттуда пленных и продававших их в качестве рабов на стамбульских рынках (см. подробно: Fisher A. W. Muscovy and the Black Sea Slave trade // Canadian-American Slavic Studies. C. 1972, № 4. P. 575–594).

28 «Свои поганые», подчиненные русской власти, служили ей как бы заложниками для многоаспектной дипломатической игры с мусульманским зарубежьем (которое, в свою очередь, не раз пускало в ход против России «христианскую карту», т. е. проблему находившихся в пределах Османской империи православных общин, общехристианских святых мест и т. д.).

29 Еще до монгольского нашествия были утрачены, вследствие половецкого – а отчасти и византийского – натиска, русские владения на Северном Кавказе, в Тамани и в Крыму. Отношения Руси с восточными соседями характеризовались суздальско-булгарскими договорами (1120 г. и след.), которые надолго определили границу, несмотря на конфликты (1164, 1173, 1183 гг.) и соперничество из-за сфер влияния в мордовских и других землях Поволжья. Но усиление мусульманского Болгарского государства сопровождалось заметным ослаблением позиций владимирско-суздальских князей в землях мордвы, мари, буртасов. Пробивая половецкий заслон, суздальские и черниговские князья создали устойчивые связи с асскими князьями Северного Кавказа (брали в жены их дочерей, асская знать служила при русских дворах). Затем волынские и суздальские дворы установили тесные отношение и с Грузией, наиболее крупной державой Закавказья, и с Арменией (см.: Фадеев А.В. Основные этапы в развитии русско-кавказских связей // Ученые записки Кабардино-Балкарского научно-исследовательского института. Серия историческая. Нальчик, 1960. Т. 17. Вып. 1. С. 39–66; Котляр Н.Ф. Половцы в Грузии и Владимир Мономах. Тб., 1967; Халпахчьян О.Х. Культурные связи Владимиро-Суздальской Руси и Армении. М., 1977; Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией. Вторая половина XVI – 30-е годы XVII в. М., 1963. Обзор других исследований см.: Пашуто В.Т. Итоги и проблемы изучения внешней политики Русского государства с древнейших времен до начала XVII века // Итоги и задачи изучения внешней политики России. С. 28–29,106–108). О сношениях Руси (речь по-прежнему идет о ее «домонгольском» этапе) с – мусульманскими в первую очередь – странами Азии зримо свидетельствует собранный А.П. Новосельцевым материал, относящийся к торговле. Торговые пути и связи отмечены русскими поселениями в Итиле и Ургенче, заходом русских судов в Семендер, Дербент, Бердаа, Амолб и другие центры в Табаристане и Гургане, вывозом рабов, мехов, а в Хорезм – русского льна и пергамента. Русские купцы с IX в. достигали Багдада, а товары их – и Кабула и Хамана. В Крыму (Керчи) находился город Русийа; проживали русские и в Судаке; в XIII в. они вторгаются в Александрию, а выходцы из арабских стран встречаются не только в Булгаре и Итиле, но и в Киеве (Там же. С. 29).