Россия и ислам. Том 2

163 Преподавание восточных языков в ней началось еще с 1769 г. Это было единственное среднее учебное заведение в России такого рода. Как подчеркивает один старый автор, из гимназии «вышли многие знатоки татарского языка, которые на разных ступенях государственной службы оправдали ожидания правительства» (Владимиров В. Историческая записка о I Казанской гимназии. XVIII столетие. Казань, 1867. С. 39).

164 Мазитова Н.А. Цит. соч. С. 99.

165 См.: Каримуллин А.Г. У истоков татарской книги (от начала возникновения до 60-х годов XIX века). Казань, 1971. С. 133.

166 Там же. С. 34.

167 См. официальный сборник Министерства внутренних дел «Наиболее важные статистические сведения об инородцах Восточной России, Западной России, приверженных влиянию ислама». Казань, 1912.

168 См., в частности: «Православная противомусульманская миссия в Казанском крае, в связи с историей мусульманства в первой половине XIX века». Казань, 1870.

169 Каримуллин А.Г. У истоков татарской книги. С. 173.

170 За издание книг на татарском языке выступали многие русские ученые – и не только Казем-бек, но и ректор Казанского университета, гениальный математик Лобачевский (см.: Там же. С. 174). Как утверждает А. Каримуллин (Татарская книга пореформенной России. С. 132), «борьба против татарской светской и демократической литературы… во второй половине XIX века велась под ширмой борьбы против… религиозных сочинений. В печати шла непрерывная пропаганда против магометанства, ислама… Это была внешняя сторона борьбы против татарской книги. Не самом деле, не считая периодов 1845–1849; 1890–1892… религиозная мусульманская литература не знала преград со стороны цензуры… Но говорить об этом власти… не могли, не боясь при этом «гнева» массы православных. Поэтому они преследование демократической литературы стремились представить как преследование мусульманской духовной литературы, благо для верующей массы (православных. – М.Б.) все книги татар являлись «басурманскими».

171 Цит. по: Там же. С. 173–174. (Курсив мой. – М.Б.)

172 Там же. С. 174.

173 Там же. С. 181.

174 Там же. С. 179. Тут же следует обратить внимание на деятельность в среде мусульман России шотландских и швейцарских миссионеров. Первые, получив согласие на то царского правительства (а также и большие участки земли), обосновались в 1802 г. в селе Каррас (близ г. Бештау). Они стали усиленно изучать тюркские языки и, выписав из Англии арабский шрифт и печатные станки, начали издавать христианские книги на татарском (вернее, азербайджанском), арабском и персидском языках. В 1815 г. часть шотландских миссионеров переселилась в Астрахань (у них же, кстати говоря, учился и молодой Казем-бек), где развернули публикацию для тюрков Поволжья и Урала. По следам шотландцев двинулись на Кавказ миссионеры Базельского евангелического общества, которые также стали выпускать в свет литературу на разных восточных языках. Это был период, когда русские власти стремились к христианизации своих подданных мусульман любой ценой – даже вопреки интересам собственных, православных, миссионеров. Но уже в 30-е годы последние получили полную монополию и иностранные протестантские миссионеры были отстранены от каких-либо религиозных контактов с приверженцами ислама (см. подр.: «Акты, собранные Кавказской археологической комиссией». T. VII. Тифлис, 1881. С. 329–335).

175 Герцен А.И. Собр. соч. Т. 1. М., 1954. С. 132, 133.

176 Даже такой приверженец миссионерского курса, как Н. Остроумов, вынужден был признать: «Среди казанских татар уже достаточно определилась светская литература, стремившаяся дать читателям материал, доступный не только образованным членам татарского общества, но и вообще грамотным людям. Вместе с тем новые произведения татарской печати явились проводником в народные массы передовых идей и научных знаний в европейском смысле этого слова» (Остроумов Н.К. К истории мусульманского образовательного движения в конце XIX и XX столетиях // Мир ислама. Т. 2, 1913, вып. 5. С. 310–311).

177 Вот что писал один из них о татарском фольклоре: «Если взглянуть на поэтические произведения инородца, то Туманность и непонятность построения его песен прежде всего бросаются в глаза. В них мы встречаем отрывочность изложения, бессвязность, неясность сравнений, странные переходы от одной мысли к другой» (Ашмарин А. Очерк литературной деятельности казанских татар-мохаммедан за 1880–1895 гг. Москва, 1901. С. 4).