Россия и ислам. Том 3

148 Я уже напоминал, что тюркофобия Крымского (хотя он и признавал – в своей «Истории Турции и ее литературы», с. 134, – что жестокостью отличались не одни лишь турки, но и такие европейцы, как Дракула, русские времен Ивана Грозного, французы при Людовике XI и т. д.) была вполне традиционной для русской культуры, в том числе и для профессионально-востоковедческой. Крымский недаром поэтому в той же своей книге (С. 251) присоединяется к следующим высказываниям – неоднократно мною упоминавшегося в предшествующих главах – известного историка-турколога В.Д. Смирнова (см. его «Очерк истории турецкой литературы» во «Всеобщей истории литературы», т. IV, под ред. В.Ф. Корша и А.И. Кирпичникова. СПб., 1892. С. 459–460). Почему, спрашивает Смирнов, турки полюбили стихи Джалалетдина Руми? Да потому, что их «дух и склад» вполне соответствовали «турецким вкусам». Ведь «в натуре турок лежит флегматичная неподвижность… которая и придает им внешнюю солидность и величавость. Эта черта натуры турок делает их людьми, любящими предаваться созерцательным думам, углубляться в тайны бытия, утопать в грустных размышлениях об ином мире с целью постигнуть конечную цель о назначении всего сущего (надо отметить, что Смирнов, хотя и прослыл не менее ярым ненавистником турок, чем Крымский, все же более высокого мнения

об их рефлексивных, например, способностях, о их стремлениях не ограничиваться лишь чисто профаническими заботами и т. д. – М.Б.). Вместо того чтобы пускаться в смелые научные исследования природы, турки постоянно представляют себе час смерти, непрерывно помышляют о тщетности настоящей жизни и об участи, ожидающей каждого по (? – При? – М.Б.) переходе его в вечность…». Смирнов утверждает, что у русского поэта Василия Жуковского «пиетическая мечтательность… в большей мере напоминает турецкий суфизм, чем немецкий романтизм», ибо Жуковский «по матери был турок. По природе душа его жаждала тех идеалов, которыми питаются его предки – турки; но, выросший и воспитанный на иной почве, он ничего не нашел в европейской литературе более удовлетворявшего его кровным инстинктивным мистико-пиэтическим стремлениям, как полные фантастической таинственности произведения романтических писателей». Ни Смирнову, ни Крымскому – при всех поэтическо-экзальтированных компонентах его натуры – этот уводящий от коренных проблем дня, иррациональный и антирациональный настрой «турецкой души» и особенно творческо-бесплодного и все и вся деинтегрирующего и расслабляющего «турецкого суфизма» представлялся совершенно расходящимся с Zeitgeist’oM (как, впрочем, и Беккеру – см. подробно: Batunsky М. Carl Heinrich Becker. P. 295, 309, 43). О пристрастии западноевропейской и американской философско-культурологической мысли конца XIX – начала XX вв. (Э. Геккель, Л. Уорд, Г. Кейзерлинг и др.) к исламу (но не в его суфийском варианте) как к «рационалистическо-оптимистической религии», – могущей поэтому коррелировать с высшими ценностями западогенной мировой цивилизации, – смотри подробно: Батунский М. Западноевропейская исламистика и колониализм. С. 123–124.

149 Это – «вольнолюбивый народ, отличавшийся простотою в одежде и пище, народ благородный и гостеприимный, умный и веселый, но в то же время гордый, вспыльчивый, а раз его страсти разбужены, то мстительный, непримиримый и жестокий» (Крымский А.Е. История мусульманства. Ч. I. С. 1).

150 Там же.

151 Там же. С. 71.

152 Там же. Ч. II. С. 55.

153 Крымский А.Е. Мусульманство и его будущность. С. 60.

154 А еще до него – немало других россииских авторов, в том числе и такого видного синолога, как Василий Павлович Васильев.

155 Крымский А.Е. Мусульманство и его будущность. С. 115.

156 Там же. С. 39–40. (Курсив мой. – М.Б.)

157 Психоаналитик назвал бы это «страхом перед желанием».

158 См.: Батунский М. О некоторых тенденциях в современном западном исламоведении. С. 224.

159 Ренан как-то изрек: «Ислам – религия самцов». Бускэ попытался сделать из этой сентенции более серьезные выводы: если прав Фрейд в своей теории сублимации, то тогда ему пришлось бы признать, что мусульмане, которым нечего было подавлять, не могли и сублимировать; это же, напротив, объясняет и научную активность католических священнослужителей (см.: Bousque G.-H. Dans quelle measure l’enseignement dogmatique a-t-il du entraver l’'evolution des institutions 'economiques et sociales de l’Islam?//Classicisme et d'eclin culturel dans l’histore de l’Islam. P., 1957. P. 187. См. также: Idem. L’ethique sexuelle de l’islam. P., 1966).

160 Крымский А.Е. Мусульманство и его будущность. С. 99.

161 Там же. С. 105.

162 Там же. С. 105–106.

163 Крымский не возражает против прогноза Кремера, что в этой стране политеизм неизбежно уступит место исламскому монотеизму и вся она станет мусульманской (см.: Там же. С. 106).

164 Там же. С. 110.

165 Там же. С. 110–111. (Курсив мой. – М.Б.)

166 Там же. С. 99.

167 Там же. С. 41.