Россия и Китай: 300 лет на грани войны

Китайцы на службе японской разведки. С самого начала военных действий на Маньчжурском ТВД русские войска столкнулись с заблаговременно хорошо организованной разведывательно-диверсионной сетью японцев. Еще задолго до войны вся Маньчжурия и Уссурийский край были буквально наводнены японскими шпионами, которые проживали там под видом торговцев, парикмахеров, прачек, содержателей гостиниц, ресторанов, публичных домов. Британский полковник Дж. Халдейн, профессионал в области разведки, впоследствии отмечал:

«Основополагающей чертой японской разведывательной системы является тщательная подготовка в мирное время. В преддверии маньчжурской войны японцы использовали всевозможные средства для сбора даже самой незначительной информации, имеющей отношение к России. С этой целью офицеры японской армии не гнушались наниматься на работу каменщиками, кули, слугами, в парикмахерские и т.д. Один майор, с которым я познакомился уже во время войны, рассказывал, как он жил в Харбине под видом владельца магазина, наблюдая за передвижениями русских войск и военных припасов из Харбина в Порт-Артур и Владивосток. Другой офицер, подполковник Генштаба и руководитель разведывательного отдела штаба 2-й армии, к тому же в совершенстве знающий русский язык, много месяцев прожил под чужим именем во Владивостоке, полное описание оборонительных сооружений которого ему удалось добыть»^{441}.

Причины эффективности японской разведки против русских войск, по мнению полковника Халдейна, заключались в следующем: «Еще до войны с помощью китайцев японцы составили списки всех тех китайцев и корейцев, которые находились на русской службе. Включенные в список вошли в категорию потенциально опасных и наблюдались особенно тщательно. В результате многие из этих людей были вынуждены покидать свои насиженные гнезда и земли, как только они попадали в зону японской оккупации, и искать защиты у русских. Японские агенты обещали, что те из них, кто согласится работать на Японию, будут вычеркнуты из черного списка. Это обещание имело неожиданный успех, поскольку многие корейцы и китайцы были морально готовы выполнять подобную опасную работу за гораздо более скромное вознаграждение»^{442}.

В отчетах разведывательного отделения штаба главнокомандующего отмечалось: «С открытием военных действий в Маньчжурии выяснилось, что большое число китайцев и переодетых китайцами японцев занимаются шпионством, следя с сопок за движением наших войск, расположением наших батарей и т.п., сигнализируют об этом при помощи флагов, зеркал и проч».^{443}.

Для борьбы с этим в русских войсках принимались определенные меры, хотя их эффективность оставляла желать лучшего. В приказе командующего Маньчжурской армией № 371 от 25 июня 1904 года предписывалось «при появлении подобных лиц на горах стрелять по ним». Однако это приказание не исполнялось войсками «с должною последовательностью и энергией»^{444}.

В целом борьба с японским шпионажем в русской армии была поставлена неэффективно. Японские агенты и китайцы на службе японской разведки проникали практически во все пункты дислокации русских войск в Маньчжурии, легко пользовались беспечностью русской стороны, активно собирали разведывательную информацию.

Японцы применяли самые строжайшие репрессивные меры по отношению к тем китайцам, которые состояли на русской службе или просто симпатизировали России.

В результате местное китайское население не только не выдавало японских шпионов, но нередко скрывало их. Соответственно и случаи поимки японских шпионов были очень редкими. За всю военную кампанию российской стороной было разоблачено лишь 4 японских шпиона — и то случайно^{445}.

Британский разведчик Дж. Халдейн, комментируя успехи русской контрразведки в годы русско-японской войны, отмечал: «Первое время русские совершенно не умели обнаруживать их, хотя и отдавали себе отчет в том, что японские шпионы активно действуют в их расположении. Научиться распознавать их русским помогли находившиеся на их службе китайцы, которые указали на три главных отличия между ними и японцами, а именно: походка, форма глаз и одна специфическая китайская, или местная маньчжурская, привычка — после приема пищи есть арбузные семечки, причем именно есть, а не щелкать их зубами. Такие привычки приобретаются с детства, но никак не в зрелом возрасте. Попавшие под подозрение псевдокитайцы были подвергнуты испытанию, провалились и поплатились за это жизнью»^{446}.

Таким образом, русско-японская война 1904—1905 гг. не могла не отразиться на комплексе взаимоотношений между Россией и Китаем. Прежде всего она велась на территории Китая и пространственно ограничивалась территорией Маньчжурии. На протяжении всей русско-японской войны, равно как и задолго до ее возникновения, обе противоборствующие стороны активно использовали в своих целях местное китайское население, которое фактически стало заложником русско-японского столкновения.