Россия и Китай. Две твердыни. Прошлое, настоящее, перспективы.

Все это, однако, не означало, что США ринулись навстречу Китаю с дружескими объятиями. Вашингтон и не собирался ослаблять хватку, продолжая стискивать КНР в кольце военных баз. В марте 1979 г. конгресс США принял закон об отношениях с Тайванем, противоречивший духу китайско-американского коммюнике об установлении дипломатических отношений и вмешивавшийся во внутренние дела Китая. Согласно этому закону США сохраняли за собой право поддерживать культурные, торговые и другие неофициальные отношения с Тайванем, а в том числе и продолжать продавать ему оружие.

Предел сотрудничества КНР с США выявился с достаточной очевидностью. Пекин убедился в том, что в стратегическом отношении США остаются противником Китая.

Предел сотрудничества КНР с США выявился с достаточной очевидностью. Пекин убедился в том, что в стратегическом отношении США остаются противником Китая.

В 1979 г. Китай под руководством «архитектора китайской перестройки» Дэн Сяопина решил заняться исключительно внутренним реформированием. Высочайшим государственным интересом для КНР были провозглашены стабильность и развитие экономики. Именно тогда, не желая быть разменной монетой в геополитических играх Вашингтона и пушечным мясом в возможной войне с Советским Союзом, официальный Пекин провозгласил принцип «держаться в тени», считая, что вмешательство Китая в происходящие в мире опасные процессы может нанести ущерб делу возрождения страны. «По словам многих друзей, Китай – лидер третьего мира. Мы же говорим, что лидером быть не можем, – утверждал в августе 1982 г. Дэн Сяопин. – Станешь лидером – испортишь дело. У гегемонов весьма скверная репутация, и у лидера третьего мира она тоже будет не лучше. Это не любезная отговорка, а подлинно политический расчет»[98].

Принцип невмешательства в опасные мировые процессы и сосредоточение на внутренних проблемах со временем принес КНР значительные дивиденды. Из нищей полуграмотной страны Поднебесная буквально на глазах стала превращаться в экономически мощную державу.

К началу модернизации, в конце 1970-х гг., КНР представлял собой страну, совершенно подорванную «Великим скачком» и культурной революцией. В Китае недоедало 80 % населения, лишь треть взрослых умела писать и читать. Одна и та же одежда носилась от поколения к поколению, а символом благополучия служили велосипед и наручные часы. Страна страдала от чудовищных неурожаев, во время которых вымирали сотни тысяч человек и даже отмечались случаи каннибализма.

При этом, в отличие от СССР, Китай не имел ни колоссальных запасов сырья, позволявших нашей стране развивать промышленность за счет собственных ресурсов и дававших ей неиссякаемый источник валюты, ни того количества плодородных земель, ни сопоставимого лесного богатства.

В результате проведенных под руководством Дэн Сяопина блестящих экономических реформ, уже через десять лет народ перестал голодать, у людей появился хотя и скромный, но очевидный достаток. Темпы роста ВВП в КНР в 1979–2002 гг. составили более 9 % в год, в два раза выше, чем за предыдущие тридцать лет[99]. Еще больше ускорило экономический рост в КНР падение в 1986 г. цены на нефть – топливо для энергоемких индустрий и сырье для производства пластмасс. Сложилась парадоксальная ситуация: низкая цена на нефть уничтожила одного геополитического противника США, но фактически создала другого, и, возможно, даже более опасного в перспективе.

Велосипед в Китае – больше не признак зажиточности.

Если в 1950 г. на долю КНР приходилось 3,3 % мирового ВВП, то к 1992 г. этот показатель увеличился втрое – до 10 %, и эта доля продолжает расти. Еще в 1980-х гг. ВВП на душу населения в Китае оценивался на Западе всего в 300 долларов (показатель Анголы, Бангладеш или Гаити). В конце 1990-х эта цифра достигла 860 долларов, превысив грузинские и боснийско-герцеговинские показатели. Для того, чтобы удвоить доход на душу населения, Британии понадобилось в свое время 48 лет, Соединенным Штатам – 47, Японии – 33 года. Китаю это удалось менее чем за десять лет.

Сохранение подобных темпов роста китайской экономики грозило в обозримом будущем поставить под сомнение гегемонию американцев во всем мире, и это не могло не тревожить Вашингтон. В первые годы китайских реформ, когда их результаты еще не были столь внушительными, Запад тешил себя иллюзиями относительно экономической и политической слабости КНР и неспособности к глобальному воздействию. Однако уже к середине-концу 1980-х гг. Америка активизировала идеологический прессинг против КНР, понимая, что своего возрождения Китай добился на пути социалистического развития.