Россия и Китай в XX веке - Граница

Тем временем 10 июля 1964 г. состоялась беседа Мао Цзэдуна с делегацией японских социалистов, во время которой Мао Цзэдун ввел в оборот следующий тезис: "Примерно сто лет назад район к востоку от Байкала стал территорией России, и с тех пор Владивосток, Хабаровск, Камчатка и другие пункты являются территориями Советского Союза. Мы еще не предъявляли счета по этому реестру" [69]. Это высказывание Мао Цзэдуна, учитывая способность КПК-КНР ставить мысли Мао Цзэдуна выше всех и всяких законодательных актов и юридических документов, представляло собой сознательный шаг, рассчитанный не только на то, чтобы сорвать и прекратить проходившие тогда двусторонние консультации, не дать парафировать и тем более подписать какие бы то ни было, пусть уже подготовленные сторонами, их совместной рабочей группой, документы, протоколы о прохождении линии границы на почти всем ее восточном участке, - но и разделить народы наших двух стран, посеять глубочайшее недоверие у народа России (тогда СССР) к политике Пекина в отношении нашей страны.

Спустя много лет, в 2000 г., мне довелось слышать от собеседников в Пекине, что 9 октября того же 1964 г. Мао Цзэдун в беседе с министром обороны Албании Балуку, в частности, говорил следующее: Хрущеву затруднительно отправить свои войска для нападения на Китай. Однако мы должны быть к этому готовы. Поэтому мы в своих высказываниях делаем своего рода холостые выстрелы, произносим некие пустые словеса. В ходе переговоров по границе мы должны занимать наступательные позиции. Наша цель при этом заключается в том, чтобы добиться того, что мы считаем рациональным положением границы, рационального договора о границе. Может статься, что вы полагаете, что мы на самом деле хотим возвратить 1 545 000 квадратных километров земель, оккупированных царской Россией. Мы этого вовсе не хотим. Это называется делать холостой выстрел с той целью, дабы заставить их находиться в состоянии напряженности.

Эти слова Мао Цзэдуна некоторые китайские эксперты в 2000 г. трактовали как доказательство того, что не стоит придавать значения ни словам Мао Цзэдуна о полутора миллионах квадратных километров наших земель, ни его угрозам, когда придет время предъявить счет по этому реестру. С их точки зрения, китайская сторона никогда не имела намерений требовать возвращения упомянутых земель, а сам Мао Цзэдун проявлял такого рода смелость в своих заявлениях лишь тогда, когда был уверен, что со стороны Н.С.Хрущева ему не грозит реальная военная опасность.

Мне, однако, представляется, что здесь необходимо принимать во внимание следующие обстоятельства и реальное положение вещей. Это было сказано уже после того, как Мао Цзэдун своим заявлением сорвал консультации по пограничным вопросам, не дал возможности подписать соглашение о прохождении линии границы, о котором в принципе и в основном договорились обе стороны. Далее, своим заявлением он вызвал разобщенность двух наших наций, посеял семена недоверия к политике руководителей КНР, политике Китая в нашей стране. Мысль, изложенная Мао Цзэдуном не в кругу своих ближайших коллег и союзников, а публично, с расчетом на весь мир, а особенно на нашу страну и на США, мысль о том, что наша страна является "территориальным должником" Китая, - это главное зерно недоверия между нашими двумя народами. Именно после этого высказывания Мао Цзэдуна, после этого главного в XX в. акта, нанесшего наибольший вред нашим двусторонним отношениям, в нашем народе начался пересмотр отношения к Мао Цзэдуну и к Китаю. Именно после этого заявления Мао Цзэдуна в правящих кругах США серьезно задумались о новой расстановке сил на планете, расстановке сил, имеющей стратегический характер.