Россия и мусульманский мир № 10 / 2013

По инициативе ДУМЕР под его юрисдикцией 28.07.2007 была заложена мечеть в деревне Акбашево Аргаяшского района. В закладке принимали участие Равиль Гайнутдин – председатель Духовного управления мусульман Европейской части России, председатель Совета Муфтиев России, Нафигулла Аширов – председатель Духовного управления мусульман Азиатской части России, Шамиль Аляутдинов – имам Московской мемориальной мечети, заместитель председателя ДУМЕР. Одновременно состоялось «выездное» заседание Совета муфтиев России. Регистрация трех общин, согласно п. 4 ст. 8 Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» позволит ДУМЕР создать в Челябинской области «параллельный» муфтият. О намерениях вытеснить ЦДУМовское духовенство свидетельствует начавшаяся кампания по дискредитации муфтия Р. Раева и возглавляемого им Челябинского регионального духовного управления мусульман (РДУМ), которое в СМИ было названо «гарантом нераспространения Ислама». Инициатором является общественно-политическое движение «Российское исламское наследие» – РИН, а проводником этой кампании в Челябинской области – член Совета РИН, имам мечети г. Озерска (Духовное управление мусульман Европейской части России) Габдулла Шаймарданов., который предпринимал попытки по объединению «параллельных» исламских общин, не входящих в РДУМ Челябинской области (Аша, Усть-Катав, Челябинск, Озерск, Чебаркуль, Златоуст, Миасское), и в одном из информационных сообщений представлен как «председатель совета имамов Челябинской области».

Как считает И.И. Аносов, в Челябинской области заметно совпадают как интересы ДУМЕР, СМР и ОПД РИН, так и конкретных проводников этих интересов. Это совпадение интересов заметно также и в Башкортостане, и в Оренбургской области, оно свидетельствует о тенденции передела российского исламского пространства и формирования в пределах России нового мусульманского духовного центра, не имеющего ничего общего с историческим ЦДУМ и местными реалиями, – своего рода исламского холдинга.

Этнизация ислама. К привычному уже противостоянию между ЦДУМ и его оппонентами – СМР, ДУМАЧР и РИН, добавляется противостояние на этнической почве между «русскоязычными» и «татароязычными» мусульманами и мусульманами-мигрантами – выходцами из стран Центральной Азии, Ближнего Востока. Татароязычная община воспринимает мечеть как татарский национальный духовный центр, игнорируя наднациональный характер ислама. 3аметно также увеличение числа «русских» мусульман из среды молодежи. «По пятницам в моей мечети до 40% русской молодежи», – говорит имам одной из мечетей Екатеринбурга. По словам представителей НОРМ (Национальная организация русских мусульман, создана 12.06.2004), только в Петербурге каждую пятницу не менее трех русских принимают ислам. Председатель НОРМ Харун ар-Руси Сидоров призывает «татарских националистов отказаться от шовинистического отношения к другим народам Поволжья и стремиться быть для них центром притяжения, “мягкой силы”, а не источником угрозы их идентичности»1. Здесь мы имеем дело с протестной сменой религиозной идентичности, что характерно и для движения в обратном направлении – принятия «этническими мусульманами» христианства, в том числе и протестантизма (татары и башкиры, не нашедшие удовлетворения своих духовных потребностей в исламе, нашли его в протестантизме и составляют сегодня 33% численности протестантских общин в Башкортостане). С другой стороны, это есть осознанный выбор, следствие свободы совести. «Если есть православные арабы или японцы, – считает Андрей Игнатьев, – то почему не могут существовать русские мусульмане?» Думается, что у феномена «русского мусульманства» большие перспективы. Тем более что мы живем в эпоху глобальных трансформаций, и то, что казалось невозможным вчера, сегодня уже обыденное явление.

Башкиры в поисках средств мобилизации духовности. В 90-е годы прошлого века башкирская интеллигенция интуитивно понимала, что башкиры по-прежнему, как и 200 лет назад, «плохие мусульмане и что ислам вряд ли станет средством мобилизации башкирской духовности и возрождения этничности. Тем более что именно таковым ислам был и является для татарской нации, успешно интегрировавшей ислам и мусульманскую традицию в процесс суверенизации Татарстана. Поэтому неслучайны были поиски корней башкирской идентичности в более древних, доисламских пластах духовной культуры, в родоплеменных культах, древних общетюркских верованиях, в тенгрианстве. В начале 90-х годов по республике прошли племенные съезды, на которых были избранны и племенные вожди: поэт Рашит Шакур – вождь племени Мин, Аль-Фатих – вождь племени Тамьян и др. Возрождение древних родовых традиций заметно в современном башкирском изобразительном искусстве, в наибольшей степени в творчестве живописцев Ф. Иргалина, И. Тукмакаева, Р. Миннибаева, Ф. Нуриахметова и др., отличительной чертой работ которых, пишет искусствовед А. Янбухтина, является тамга – родовой знак.