Россия и мусульманский мир № 4 / 2014

Этнокультурные различия граждан многонационального Российского государства, не попадая на общую интегрирующую культурно-цивилизационную основу, становятся конфликтогенным фактором, а не тем преимуществом России перед другими государствами, о котором так часто говорят высшие российские политики. Этнокультурное многообразие России только тогда станет фактором развития и модернизации, когда оно будет фундироваться на общероссийском культурно-цивилизационном базисе, вобравшем в себя квинтэссенцию позитивного опыта бытия российской цивилизации в ее тысячелетней истории. Цивилизационная идентичность, призванная отображать данный базис, представляет тем самым огромный социальный капитал современной России, способный реально содействовать гармонизации межэтнических и межконфессиональных отношений, а также обеспечению национального единства Российской Федерации.

«Вестник Российской нации», М., 2013 г., № 5, с. 51–61.

Место и роль ислама в регионах Р оссийской Ф едерации, З акавказья и Центральной Азии

Татарстан. Процесс реисламизации и современные тренды развития мусульманской идентичности

Е. Арутюнова, А. Бравин, Р. Валиахметов и коллектив авторов, руководитель проекта – Л. Дробижева

Религиозное возрождение у татар, происходящее в форме реисламизации, за последнее 20-летие прошло непростой путь. В начале 1990-х – в годы кризиса идентичности советских людей, враз ставших россиянами, в условиях идеологического вакуума на постсоветском пространстве татары, как большая часть населения страны, обратились к «исконным корням народа», «вере предков».

Реисламизация в это время проходила в форме этноконфессионализации, когда религия воспринималась как часть народной культуры, как национальная традиция, а мусульманская идентичность у татар чаще носила характер «религиозного национализма»15. Это был период начала восстановления традиционного для татар мусульманского статуса и экстенсивного развития мусульманского поля республики: все большее число татар самоопределялись как мусульмане (при этом главным аргументом своей мусульманской идентичности объявлялось генетические родство – «родился мусульманином»), началось активное строительство мечетей, стало заметно присутствие других атрибутов ислама – проведение религиозных мероприятий и праздников в театрах, на стадионах, проведение домашних меджлисов и т.п. Но в целом общий уровень интереса к религии ограничивался символическими и культурными аспектами.

Актуализацию мусульманской идентичности в то время можно рассматривать не как возрастающую религиозную активность населения и его возврат к вере, а скорее как повышение потребности в устойчивых культурно-цивилизационных характеристиках в жизни индивида и общества16.

Быстрый рост количества мечетей в начале 1990-х происходил на фоне нехватки квалифицированных имамов. Основную часть духовенства составляли представители так называемого народного ислама. Большинство из них, особенно в селах, в одночасье из «неофициальных мулл», ставших официальными представителями духовных управлений на местах, не имели элементарного религиозного образования. Так, к началу 1990-х годов из 55 имамов 41 был старше 60 лет, только один из них обладал теологическим образованием университетского уровня, и лишь восемь имели образование среднего уровня17. Имам для прихожан являлся авторитетом только в сфере выполнения религиозных обрядов, и основной массой верующих ислам воспринимался как система обрядов и элемент этнонационального самосознания.