Россия и мусульманский мир № 5 / 2017

После распада СССР только часть из тех элементов экономики страны, которые прежде были включены в вертикальные и межреспубликанские связи, сохранила шансы восстановить или найти новый спрос на свою продукцию. Местные предприятия оказались неспособными выдержать наплыв дешевых импортных товаров. В итоге почти все отрасли промышленности (металлургия, машиностроение, пищепром и другие) и крупные сельскохозяйственные предприятия либо с трудом выживали, либо (прежде всего, как и в России, промышленность товаров потребления) оказались на грани исчезновения. Изменилась структура валового продукта: на первый план вместо производства товаров вышло производство услуг. Но такая тенденция, характерная для современного мира, в Казахстане проявилась не вследствие роста общественной производительности труда, а как результат спада в большинстве отраслей производства товаров; перехода от системы госзаказа и административного распределения к рыночным отношениям; сокращения государственных расходов на экономику. Падение экономики вело к архаизации социальной структуры общества. Численность наемного труда и его доля в общей занятости сократилась более чем в 2 раза, в строительстве более чем втрое. В то же время самостоятельно занятое население увеличилось с 5 до 45% – в основном за счет разбухания сектора крестьянских и семейных хозяйств28.

Но Казахстан воспользовался тем, что, подобно России, Азербайджану, Узбекистану и Туркмении, получил в наследство от советского прошлого неоценимый дар в виде нефтяной и газодобывающей промышленности, а также крупный сектор тяжелой промышленности, пусть переживающей непростые времена. По ее весу в республиканской экономике он занял место где-то посредине между Россией и другими государствами Центральной Азии. К началу 2000-х годов, по исчерпании ресурсов восстановительного роста и на фоне успехов в освоении нефтегазовых залежей, государственное руководство республики оказалось перед выбором между двумя путями. Один из них: двинуться путем ближневосточных «нефтяных монархий». Второй: используя углеводородное сырье как экспортный ресурс, «дойную корову», перейти к стратегии создания внутренне целостной многоотраслевой экономики на базе современных индустриальных и постиндустриальных технологий. Руководство страны, понимая жизненную важность второго варианта развития экономики для политической интеграции и упрочения безопасности страны, выбрало именно его. При этом оно опиралось на созданные за 1990-е годы динамичный казахстанско-иностранный сектор добычи и экспорта нефти и газа с привлечением крупнейших мировых нефтяных компаний. К началу кризиса 2008 г. добыча нефти увеличилась почти в 3 раза (около 80 млн т), газа – более чем в 4 раза. На топливно-энергетические ресурсы пришлось 70% экспорта и более 20% ВВП. В таких условиях президент РК Н. Назарбаев еще в 1997 г выдвинул амбициозную «Стратегию – 2030» с задачей поднять Казахстан до уровня «азиатских тигров» – только как «Центральноазиатского барса»29. Но попытки начать ее реализацию прерывались экономическими кризисами 1998 и 2008 гг. Все же, на выходе из последнего кризиса был принят конкретный пятилетний «Государственный план форсированного индустриально-инновационного развития на 2010–2014 гг., ГПФИИР» – составная часть «Стратегии “Казахстан – 2050”»30.

Авторы плана исходили из того, что частный капитал пока еще не смог проявить способность и готовность ориентироваться на приоритеты задач экономического строительства – прежде всего, на развитие современной обрабатывающей промышленности. Кредиты частных банков направлялись, главным образом, в торговлю и строительство. Из более 100 млрд долл. прямых иностранных инвестиций в экономику за первые два десятилетия независимого развития 85% пришлось на сырьевые отрасли. Поэтому особое значение было придано активной роли государства в реализации плана. Государственные финансовые ресурсы должны были направляться через государственных и частных операторов. Центральное положение в этой структуре было отведено фонду национального благосостояния «Самрук-Казына», формируемому за счет поступлений от нефтяного экспорта. Объем прямых инвестиций в плановые проекты был установлен в 6,5 трлн тенге, или 43 млрд долл. по курсу на то время (для ориентировки: 30% годового ВВП 2010 г.). Центральной частью плана стал нефтегазовый комплекс. Была поставлена задача в 2014 г. довести добычу нефти до 85,0 млн т (120% к 2008 г.), природного газа до 54 млрд куб. м (164%); экспорт нефти – до 75 млн т (119%); переработку нефти на казахстанских НПЗ – до 15,0 млн т (122%). Но при этом продукция несырьевых секторов хозяйства должна была достичь 40% объема экспорта. Требовалось также обеспечить опережающее развитие энергетической, транспортной и инфокоммуникационной инфраструктуры, добиться перелома в росте отечественного предпринимательства31.