Россия и мусульманский мир № 8 / 2016

С началом перестройки и последующим распадом СССР и Организации Варшавского договора можно проследить переход трехсторонних отношений к модели сотрудничества, продолжавшегося с некоторыми модификациями по 2007 год. В данный период окончательно сформировался Европейский союз как полноценный актор международных отношений. Нельзя не отметить, что в этот период Россия, пытающая выстроить демократическое государство западного образца, виделась политическим элитам США и Евросоюза как «младший партнер» в системе международных отношений, которому можно легко диктовать условия [Черданцев 2012: 42–44].

С мюнхенской речи президента России В.В. Путина (2007) можно наблюдать реальность зарождения перехода политики ЕС и США в отношении России к модифицированной концепции «сдерживания». Конфликт в Южной Осетии (2008), провоцирование роста «цветных революций» в постсоветских республиках, неудачная попытка «перезагрузки» российско-американских отношений также заложили основу для взаимного недоверия, наиболее резко проявившегося в ходе украинского кризиса. Воссоединение Крыма с Россией в марте 2014 г. стало ключевой и наивысшей точкой в проявлении трехсторонних противоречий, обозначивших переход стратегии США и ЕС к курсу на открытую конфронтацию с Российской Федерацией.

В то же время в связи с успешным урегулированием сирийского кризиса стало очевидно, что Россия не превратилась в региональную державу, как заявлял президент США Б. Обама, ее политика на международной арене напрямую определяет судьбу Европы2. Основными характеристиками российской стратегии в ходе сирийского кризиса стали, во-первых, продуманность решения о начале военно-политической операции в Сирии, позволившее изменить баланс сил в регионе; во-вторых, умение скоординировать действия сирийских и международных вооруженных сил с российскими бомбардировками; в-третьих, высокая динамика взаимодействия с американскими военными и политиками; в-четвертых, масштабное информационное сопровождение военной кампании, определившее беспрецедентную прозрачность российских действий в ходе данного вооруженного конфликта3; в-пятых, оперативность решения о том, что военная операция должна перейти в завершающую фазу4. В целом высокая эффективность российских действий в ходе сирийского кризиса обозначила начало первого этапа перехода к поиску точек сотрудничества между Россией, ЕС и США.

Если говорить о существующей модели взаимоотношений в геополитическом треугольнике, то несомненно, что сейчас Европейский союз переживает один из труднейших периодов в своей истории. В настоящий момент Евросоюз стал добровольным заложником антироссийской политики США. С одной стороны, ЕС испытывает давление со стороны миграционного кризиса, вызванного непродуманными действиями НАТО в ходе «арабской весны». С другой стороны, ЕС является заложником безответственной политики правительства Украины, действующего по указаниям США. В то же время все большая часть государств ЕС не желает мириться с ухудшением отношений с Россией, в том числе потому, что это ставит под угрозу экономические связи и совместные бизнес-проекты. В текущей ситуации от того, смогут ли Россия или США убедить большую часть европейских стран в перспективности именно своего политического курса, будет зависеть форма следующей модели трехсторонних взаимоотношений.

Будущие отношения в геополитическом треугольнике России, ЕС и США могут развиваться по следующим основным сценариям.

Первый сценарий – сохранение Евросоюза под контролем США. Одним из наиболее негативных сценариев для взаимодействия России с ЕС, хотя и одним из наиболее вероятных, будет сохранение и укрепление плотного взаимодействия стран Евросоюза с США. Нельзя не отметить, что сейчас российские отношения со странами Европейского союза переживают непростые времена. В результате односторонних западных санкций значительная часть направлений взаимного сотрудничества были заморожены с 2014 г. В текущей ситуации Евросоюз готов идти только на такие двусторонние контакты, которые отвечают его ключевым интересам и одновременно не вызывают раздражения у его американских партнеров. Если данное положение сохранится, санкционное противостояние будет продолжать наносить взаимный ущерб, но руководство стран ЕС во имя идеи трансатлантической солидарности и дальше будет стараться не замечать негативные последствия антироссийских санкций для европейских экономик.

Еще одним свидетельством роста солидарности некоторых стран ЕС с США могут служить такие факты, как то, что в июне 2015 г. европейские политики впервые за долгие годы позитивно оценили очередной призыв генерального секретаря НАТО Й. Столтенберга привести расходы на оборону в соответствие с 2% размера ВВП своей страны5. В том числе реализуются планы Вашингтона по выделению в 2017 г. 3,4 млрд долл. на усиление военного присутствия в Европе6.