Россия и последние войны ХХ века

Боевые действия велись одновременно на нескольких направлениях: веденском, шатойском и агиштынском, в районе Орехово, Сержень-Юрта и Шали, юго-западнее Бамута и западнее Ножай-Юрта. Широко применялись обходы и удары в тыл боевиков, блокирование дорог, ведущих к горным селениям. Тяжелые потери несли обе стороны, хотя, с учетом опыта уже двух кампаний, к цифрам потерь боевиков, называемым российским МО, приходится относиться весьма осторожно: сейчас достаточно очевидно, что российское командование не имеет и не имело точных сведений о численности боевиков вообще, иначе называемые цифры не расходились бы на порядки. В какой-то мере такую размытость численности можно считать органичной там, где действует не регулярная армия и где, стало быть, нет списочного состава воюющих; и одно это, не говоря уже о весьма вероятных сознательных подтасовках, дает известное представление о сложности условий, в которых приходилось действовать частям объединенной группировки.

Что касается потерь российской стороны, то хотя они тоже — и не без оснований — ставятся под сомнение [1202], здесь, тем не менее, есть все же такие объективные ориентиры, как списочный состав и статистика госпиталей. И, по официальным данным, потери с российской стороны в иные дни достигали почти нескольких десятков человек; число раненых доходило до ста и более, причем примерно треть из них имела пулевые ранения, что указывало на по-прежнему большую роль снайперов. Тем не менее, несмотря на тяжесть боев, специфику условий, отсутствие специальной горной подготовки, войска действовали весьма успешно и 3 июня овладели стратегически важным пунктом Ведено, где на протяжении нескольких последних месяцев располагались различные структуры военного командования чеченских НВФ: комендатуры, особый отдел, Главный штаб, а также находился дом командующего Южным фронтом Шамиля Басаева.

После падения Ведено чеченская группировка оказалась разрезанной на две — Шатойскую и Ножай-Юртовскую. На этих направления и развернулись последние ожесточенные бои первой чеченской войны. Вечером 11 июня командование федеральными войсками высадило северо-восточнее Шатоя тактический воздушный десант, который перекрыл возможные пути подхода боевиков. К вечеру 13 июня Шатой был полностью блокирован выдвинувшимися к нему подразделениями 324-го и 245-го мотострелковых полков. Боевики, как пишут эксперты, «оставили населенный пункт», и хотя само это «оставление» представляется довольно загадочным [1203], Шатой пал, и с его падением, как сообщали официальные инстанции, «завершилась последняя фаза горной войны в Чечне». По словам А. Квашнина, «в горах остались разрозненные группы наемников» эту фразу мы будем затем регулярно слышать и в ходе второй чеченской войны, и она будет так же мало отражать реальное состояние дел, как и тогда, когда, с поднятием 14 июня российского флага на Шатоем, война как таковая казалась оконченной.

А между тем уже в ночь на 17 июня состоялась попытка проникновения в Грозный 800 боевиков. Она может считаться предвестником того, что произойдет в марте, а затем в августе 1996-го, и закономерно уже тогда могла вызывать вопросы. Например: каким это образом запертые в горах «разрозненные группировки» сумели продвигаться на Грозный двумя колоннами [1204]? Почему они были достаточно хорошо вооружены для того, чтобы завязать на окраинах города жестокий бой с подразделениями федеральных сил, которые понесли потери убитыми и ранеными? Наконец — и это, вероятно, самое главное — почему они были «рассеяны», а не уничтожены? «Термин «рассеяны», — отмечают эксперты, — означает, что контроль дальнейшего продвижения этих группировок не осуществляется и не исключены их выходы за административную границу Чечни и проведение новых террористических актов» [1205].

Ближайшее будущее подтвердило абсолютную правоту этих слов; и такое «рассеяние» было тем более удивительно и вызывало тем больше вопросов, что состоялось оно уже после того, как 14 июня 1995 года, именно в день поднятия российского флага над Шатоем, состоялась террористическая акция в Буденновске.

Случайность ли, что именно 14 июня 1995 года в Сочи состоялась встреча В. Черномырдина с руководителями Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Дагестана, Ингушетии, Карачаево-Черкессии, ЧР, Адыгеи и Калмыкии, на которой, в ряду прочих, обсуждалась и проблема восстановления народного хозяйства Чечни? И что именно российским премьером в период, когда шла аннигиляция всех результатов работы Российской армии, был подписан ряд важных соглашений по сырью и продаже вооружений? Пожалуй, многовато «случайностей», особенно если учесть, что именно В. Черномырдину принадлежит сомнительная заслуга неслыханной капитуляции России перед лицом вызова терроризма. Капитуляции, открывшей дорогу к «Хасавюрту» и последовавшему за ним периоду еще более интенсивного вращивания Чечни в южную дугу нестабильности.