Россия и русские в мировой истории

Пункт о расчленении Германии фигурировал в аналитической записке М. Литвинова от 9 сентября 1943 г. с перечнем вопросов для будущей мирной конференции. В ряде тем (о всеобщем разоружении) Литвинов прямо ссылается на Атлантическую хартию, а в разделе «Германия» повторяет буквально британское неприятие геои. политического понятия Mitteleuropa (Центральная Европа), предлагая, что «части Германии, которые будут выделены из нынешневв рейха, образуют отдельные государства». В «Приложении» имеется более точная формулировка: «Различные варианты расчленения послеверсальской Германии» — так что речь шла не о гитлеровском рейхе и его новых завоеваниях, а о Германии вообще. Литвинов, которого не без основания считали английским лобби, сформулировал пункт «Вопросы международных союзов и блоков в Европе», в котором перечислены возможные конфигурации, совпадающие с видением Британии и напоминающие упомянутые карты: это Дунайская федерация. Балканская федерация, Восточно-Европейская федерация, Польско-Чехословацкая федерация, Греко-Югославская федерация. Отдана также дань и мондиалистским проектам — «общеевропейская федерация (пан-Европа)».

В записке В. Молотову «О желательных основах будущего мира» от 11 января 1944 г. полпред СССР в Англии И. М. Майский полагает необходимым оккупацию стратегически важных пунктов на территории Германии и ее разоружение. «Раздробление Германии на ряд более или менее независимых государственных образований» он считает полезным лишь на определенное время, для того чтобы «такое перспективное преодоление раздела обезвредило немцев надолго и потребовало от них большой затраты национальной энергии, которая иначе может быть направлена в более опасное русло». Тон записки отражает скорее конкретные задачи безопасности СССР на 10–30 лет, за которые СССР должен стать «настолько могущественным, что ему уже больше не могла быть страшна никакая агрессия». Однако и Майский ориентирован на «компромисс» с Англией в балканских делах, предлагая не вмешиваться в дела Греции, в которой СССР «заинтересован гораздо меньше, чем в других балканских странах, в то время как Англия, наоборот, в Греции чрезвычайно заинтересована». И. Майский полагает «основой» границы СССР в 1941 году.

Сравнивая США и Англию, Майский прогнозирует стремление США, «находящихся в стадии динамического империализма», к широкой экспансии в различных концах мира и в Европе, где эта экспансия примет иные, чем в других местах, формы. Что касается Англии в ее стадии «консервативного империализма», то она, выйдя из войны «обедневшей», вынужденной «платить за американские миноносцы базами и территориями» и «снять для США имперские преференции», попадет в зависимость от США и в остальном мире «будет стремиться сохранить то, что у нее уже есть». Майский возлагает огромные надежды на противоречия и конкуренцию между западными странами и на заинтересованность США в экономических отношениях с СССР, что проявилось в общем выводе о возможности «дружественных отношений с США и Англией и использовании в советских интересах англо-американского противоречия с перспективой все более сильного контакта с Англией»[396]. Такой подход, логично вытекающий из марксистской интерпретации истории и ленинской доктрины обострения межимпериалистических противоречий, был свойствен практически всем аналитикам, объединяя дипломатов большевистского призыва, многие из которых происходили из образованной среды, и новой когорты, которую некоторые историки называют «сталинским» призывом: В. Молотов, А. Громыко. М. Литвинов также всерьез полагал, что экономическое соревнование во всех частях света между США и Великобританией должно подсказывать им необходимость наилучших отношений е нами, «чтобы не допускать нашего длительного объединениях одной из них против другой». Впрочем, как показывает переписка Купера и Идена, расчеты на возможность англо-советского сотрудничества Ц были не чужды и британскому Форин оффис.