Россия и русские в современном мире

Н.А. А по сути – антинациональная.

Ю.Ю. В результате закон завис на три месяца между Думой и Советом Федерации: в июле 1995 года Дума приняла его, и до октября на СФ оказывалось жесточайшее давление. Был такой момент: Черномырдин на заседании правительства делает внушение министру топливной энергетики за то, что тот не может заставить зависимых от него сенаторов проголосовать по этому закону как надо.

Ввели даже голосование подписными листами по этому вопросу. Там порядка половины членов СФ были работники исполнительной власти, губернаторы. Чем им только не грозили – «мы тебе газ отключим» и т. д. На что только не шли люди – прикидывались больными, неправильно заклеивали конверты, еще что-то. Лишь бы не голосовать по указке: прямо-то проголосовать «против» не могут, а Родину сдать тоже нельзя, то есть было четкое понимание того, что делалось. Так вот в результате трехмесячной борьбы все-таки удалось этот закон отклонить, потом уже была создана согласительная комиссия. Я, кстати, был ее сопредседателем от СФ. Самую варварскую, самую вульгарную норму удалось все же нам отклонить, но пришлось пойти и на компромисс.

Н.А. Кстати, наша публика иногда даже не догадывается, какие идут баталии за ее будущее, видит только то, что на поверхности.

Ю.Ю. Коль скоро мы заговорили о морали, я в этой связи, позвольте, вспомню о человеке, которого уже нет с нами, очень неоднозначном человеке – о трагически погибшем губернаторе Магаданской области Цветкове. В тот период он был еще золотопромышленником, членом СФ. Так получилось, что его голос в пятерке от СФ являлся определяющим, от него все зависело. Он как практик понимал больше других, чем чревато то решение. А лоббировали США, лоббировал Черномырдин, лоббировали члены администрации президента, целые политические партии в Думе через средства массовой информации, которые поливали на чем свет стоит сенаторов. Если поднять прессу за лето – осень 1995 года, там сплошь стенания: эти сенаторы отсталые не дают пролиться на Россию золотому дождю иностранных инвестиций. Страшное дело!

Так вот, сидим мы с этим Цветковым два часа кряду. (Кстати, здесь еще большую роль сыграл бывший министр промышленности, он тогда тоже был членом СФ, один из первых, кто поднял голос против этого закона). Я объясняю ему: да, тебе все дадут, если ты поддержишь это соглашение, но только что будет со страной? Мужик он был такой здоровый, крепкий, прагматик, а принял все же решение из иррациональных соображений. В то время как ему, золотопромышленнику, куда выгоднее было сделать то, что предлагали Ельцин, Гор, Клинтон, Черномырдин, – он был бы в шоколаде до конца жизни! И вот он понял все, осознал, и на согласительной комиссии, когда с другого конца стола ему говорят: «Ты что, не понимаешь, – это же для тебя, тебя в это включат, тебе все дадут!» – а он сидит такой мощный русский мужик и говорит: «Нет, я так решил – и баста!»

Вот мы говорили о коррупции. У нас коррупция двойственная. Я ведь знал многих губернаторов, которые пытались честно исполнять свой долг, все по совести делать. И вдруг оказалось, что они мешают этим, они мешают тем. Они не сколотили просто своего клана, население их вроде поддерживает, но пассивно, а те, кто хотел бы все растащить, они-то активно действуют. И вот этих губернаторов, которых я хорошо знал, – дельных, нормальных, – их постепенно всех повыкидывали. Остальные стали сбиваться в «бизнес-кланы».

Н.А. Вы знаете, я хочу закончить нашу беседу тем, что мне повезло в жизни. Я очень часто встречала достойных людей и до сих пор их встречаю, в частности вас. И думаю, что чем больше власти у человека, чем больше он вознесен промыслом, тем больше он должен задумываться не только о том, что правильно и нужно, а и о том, что праведно и должно.

Революция – духовное детище интеллигенции

Революция – духовное детище интеллигенции