Россия и современный мир №1 / 2015

Некоторые авторы не разделяют сугубо прагматический подход к евразийской интеграции. Они полагают, что должна быть некая объединяющая идея, каковую они видят в идеологии евразийства, не уточняя, что это такое. На самом же деле страны объединяются в Таможенный союз, ЕЭП и Евразийский экономический союз ведомые простой идеей – невозможностью развиваться в одиночку в условиях глобализации и сопровождающей ее регионализации. С учетом того, что эта группа государств оказалась «зажатой» между Европейским союзом на западе и АСЕАН и АТЭС на востоке, у них остается три возможных варианта: присоединиться к уже существующим интеграционным организациям, сохранить независимый статус или объединиться самим. Вхождение в имеющиеся интеграции нереально из-за значительной территориальной удаленности и неготовности их самих поглотить новые довольно проблемные страны. Самостоятельное развитие также не сулит больших перспектив. Поэтому единственно возможным путем их выживания и дальнейшего развития может быть создание собственного интеграционного союза. Это служит практическим императивом и объединяющей идеей такой интеграции. Отсутствие каких-то иных идеологических побуждений лишь облегчает другим странам возможное вступление в этот союз исключительно по прагматическим соображениям.

Исследование вызовов и рисков глобализации и реальной ситуации, в которой находится Россия, позволяет лучше оценить ее шансы найти наиболее перспективный путь развития в современном сложном и жестком мире.

Литература

1. Амин С. Новая империя? В поисках альтернатив гегемонии глобального капитала // Мир перемен. – М., 2013. – № 4. – С. 8–12.

2. Арриги Дж. Послесловие ко второму изданию «Долгого двадцатого века» // Прогнозис. – М., 2009. – № 1.

3. Балацкий Е. О возможной смене глобального лидера мировой экономики // Общество и экономика. – М., 2014. – № 1. – С. 13–14.

4. Григорьев Л., Курдин А. Механизмы глобального регулирования: Экономический анализ // Вопросы экономики. – М., 2013. – № 7. – С. 11–13.

5. Кондратов Д. Глобальные дисбалансы в мировой экономике // Общество и экономика. – М., 2014. – № 1. – С. 36.

6. Либман А., Хейфец Б. Зона свободных инвестиций // Общество и экономика. – М., 2013. – № 10. – С. 61.

7. Мансуров Т.А. Методологические и институциональные основы экономической интеграции стран ЕврАзЭС. Автореф. дис. на соискание ученой степени доктора экономических наук. – М., 2012. – С. 24–25.

8. Мартынов А. Будущая глобализация мировой экономики // Общество и экономика. – М., 2013. – № 5.

9. Новикова И. Модернизация национальных экономик и кластерно-сетевая регионализация как императивы вхождения в геоэкономику // Мир перемен. – М., 2013. – № 3. – С. 79–80.

10. Экономика для человека» – социально ориентированное развитие на основе реального сектора // Мир перемен. – М., 2013. – № 3. – С. 9.

11. Эльянов А. Экономическая дифференциация мира // Общество и экономика. – М., 2013. – № 6. – С. 32.

12. Glattfelder G.B. Ownership Networks and Corporate Control. Mapping Economic Power in a Globalized World. – Zurich, 2010. – P. 258.

Парадигма китайской модернизации в понятиях « второй модерности »

А.В. Гордон

Гордон Александр Владимирович – доктор исторических наук, заведующий сектором Восточной и Юго-Восточной Азии ИНИОН РАН.

Ко времени смерти Мао Цзэдуна (1976) социалистическая модернизация Китая зашла в тупик. Претенциозная установка в кратчайшие сроки «догнать и перегнать» ведущие индустриальные страны, воплотившаяся в курсе «великого скачка» (1958–1961), обернулась небывалым в трехтысячелетней истории китайской государственности голодом, унесшим, по различным подсчетам, от 18 до 30 млн жизней. Политика форсированной сельской индустриализации подорвала силы крестьянства; попытка решения задач модернизации страны усилием политической воли окончилась крахом.

Новая политическая кампания, получившая название «культурной революции» (1966–1976), вылилась в столь же небывалое в истории страны разрушение культурных ценностей, породив обстановку социального хаоса и «войну всех против всех». Сначала молодые энтузиасты, вдохновленные призывом Кормчего вести «огонь по штабам», объявив себя «красногвардейцами» (хунвэйбинами), громили институты партийно-государственного истеблишмента и издевались над функционерами; затем армия разгромила штабы «культурных революционеров» и отправила их самих на «перевоспитание» в голодающую деревню. Многие из них, вернувшись после смерти Мао в города, стали активистами демократического движения 80-х годов.