Россия и современный мир №2 / 2016

Но не чревата ли такая «ротация кадров» опасными издержками? Да, лес рубят – щепки летят. Пока это предположения, однако в таких перспективах может усматриваться и опасность. Если «лес рубят – щепки летят», то сколько может быть таких «щепок»?!

И следствие, и суд в современной России отягощены многочисленными проблемами, а также в значительной степени депрофессионализировались. Недавний казус с делом «Оборонсервиса» это показал. А в Коми, кстати, есть тоже очень страшный и показательный пример: желающие могут легко найти материалы про тянувшуюся несколько лет трагически-скандальную историю с поджогом «Пассажа» в Ухте, когда в огне погибли невинные люди [7]. Правоохранительные органы очень долго расследовали это страшное преступление, а в судах выдвигались всё новые и новые проблемы [6]. История и до сих пор выглядит довольно «тёмной»…

А в сентябре 2015 г. после ареста руководства РК «на хозяйстве» единственным не задержанным остался только председатель правительства республики (этот пост в регионе был недавно введен, до того его обязанности фактически были в руках главы республики). Но примечательно, что в РК не нашлось ни политических возможностей, ни кадровых ресурсов для преодоления неожиданного кризиса власти и руководитель республики был прислан со стороны. 30 сентября президентом страны был назначен врио губернатора, им стал Сергей Гапликов, бывший руководитель «Олимпстроя», чиновник, успевший поработать в правительстве РФ, Москве и Чувашии.

В политическом плане эффект от ареста губернатора, его заместителя и спикера Госсовета Коми, разумеется, был, но лишь временный. Депутаты из списка «Гайзера–Ковзеля» остались на своих местах и отделались легким испугом. При этом, находясь при власти и во власти, они, разумеется, не могли не знать или не догадываться о масштабных хищениях и прочих фокусах руководства РК. Но ожидать от них какой-то «принципиальности» было бы наивно. Прозвучало даже предложение самораспуститься и провести новые выборы, но оно, разумеется, было депутатами отвергнуто. После сессии, за работой которой наблюдали единороссы из Совета Федерации и Госдумы, все надеются, что всё будет продолжаться по-прежнему. Если, конечно, позволят правоохранительные органы.

Ситуацию в РК можно рассматривать и как некий эксперимент, поставленный в связи с неожиданным кадровым кризисом и «изъятием» власти. Драматичный опыт Коми показывает, что в кризисной ситуации регион может остаться беспомощным и в политическом, и в информационном отношениях. (Интересно было бы спроецировать такую ситуацию на федеральный уровень: поможет ли «в случае чего» какой-нибудь «вашингтонский обком»? А ведь проблема может встать во весь рост – положение в РФ в целом аналогично тому, что делается в субъектах Федерации.)

В связи с «комическими событиями» (в Коми это в какой-то мере трагифарс) говорят о существенном ослаблении позиций губернаторского корпуса. Это – не так. Региональные политики потеряли влияние гораздо раньше, когда почти единогласно согласились на отказ от прямых губернаторских выборов, т.е. от поддержки и контроля со стороны населения своих территорий. Сейчас «элиты» в субъектах РФ зависят практически целиком от решений Кремля и после показательных арестов чувствуют себя, мягко говоря, не очень комфортно.

На наш взгляд, это чревато самыми серьезными последствиями для безопасности страны. В ситуации с РК видна (пока на уровне региона) полнейшая политическая беспомощность местных социумов в преодолении возможных кризисов. (Пока кадровых, но что будет в случае разрастания экономических неурядиц?) Региональная политика была выхолощена в середине «нулевых» после отмены губернаторских выборов и профанации всего электорального процесса. Население фактически ничего не может сделать, чтобы изменить губительный курс своего руководства. Многие аналитики, в том числе и автор этих строк, предупреждали о негативных эффектах отмены выборов глав регионов [11].

По-моему, произошедший в «нулевые» годы отказ от реального, хотя и очень болезненного выстраивания политических институтов, в том числе на уровне регионов, привел к существенному сокращению экономических, политических и иных возможностей губернаторского корпуса для реагирования на ситуацию в условиях вероятного обострения кризиса или гипотетического ослабления центральной власти. Те, кто контролирует сейчас российскую политическую систему, просто не могут (в силу императива собственного сохранения, комфорта власти и доступа к сверхдоходам) пойти на усложнение системы. Без структурной же дифференциации возможности системной адаптации будут только понижаться.