Россия и современный мир №4 / 2013

Попробуем проанализировать содержание потребительской корзины с точки зрения возможности полноценной жизни ее обладателей. Начнем с продовольственной ее составляющей, на которую ассигнуется половина величины прожиточного минимума. Как указано в рекомендациях Минтруда, подготовившего этот документ, минимальные наборы продуктов питания разработаны с учетом научных рекомендаций по сохранению здоровья человека; различий в питании, определяемых природно-климатическими условиями, национальными традициями и местными особенностями.

Однако при детальном анализе возникают сомнения в научной обоснованности этого документа. Известно, что с 1 января 2013 г. нормы потребления продуктов питания в продовольственной корзине были пересмотрены в сторону повышения, поскольку существовавшие до этого были по ряду позиций столь скудными, что их можно было даже сопоставить с нормами, существовавшими в период Великой Отечественной войны.

В соответствии с содержанием новой потребительской корзины россиянин в течение года сможет съесть: 126,5 кг хлеба (в том числе крупы и макаронных изделий) (346,5 г в сутки); 100,4 кг картофеля (275 г в сутки); 60 кг фруктов (164,4 г в сутки); 114,6 кг овощей и бахчевых (314 г в сутки), 58,6 кг мяса (160,5 г в сутки); 18,5 кг рыбы (50,7 г в сутки); 23,8 кг сахара и кондитерских изделий (65,2 г в сутки); 210 яиц (0,58 яйца в сутки), а также выпить 290 л молока (795 г в сутки)4.

При взгляде на эти цифры сразу возникает ряд вопросов: каким образом все эти продукты могут быть куплены россиянами на практике и где можно найти такие нереально низкие цены, чтобы можно было нормально питаться на 3272 руб. 30 коп. в месяц или на 109 руб. в день? Возможно, лишь в магазинах просроченных продуктов. И почему в потребительской корзине расходы на питание запланированы лишь в размере 50% от бюджета семьи, в то время как, по данным исследовательской компании «Ромир», домохозяйства тратят на питание 73–74% своего бюджета. Эти цифры были получены компанией в ходе исследования, заключавшегося в том, что были розданы сканеры штрих-кодов представителям 3600 домохозяйств, проживающих в 32 крупных и средних городах страны. Все чеки на купленные товары в этих домохозяйствах ежедневно проводились через сканеры, и данные автоматически попадали статистикам.

Возникает и масса других вопросов. Почему, например, дети должны есть картошки больше, чем пенсионеры, на 8,1 кг в год? На каком основании в потребительскую корзину норма питания заложена в 58,6 кг мяса в год, а согласно рекомендациям Института питания взрослый человек для полноценной жизни должен потреблять 78–80 кг мяса в год?

Что касается группы непродовольственных товаров, то и здесь параметры потребления заложены на унизительно низком уровне. Например, норма потребления «верхней пальтовой группы» для женщины составляет три предмета: зимнее пальто на восемь лет, демисезонное пальто и плащ на семь лет.

Далее, кто и как рассчитывал расходы на постоянно дорожающие лекарства? Ужель авторы этого документа всерьез считают, что на «предметы первой необходимости, санитарии и лекарства» пенсионерам достаточно 190 руб. 26 коп. в месяц? Исходя из каких данных, рассчитывались платежи за услуги ЖКХ? И как они могут быть оплачены из этой потребительской корзины, если за маленькую двухкомнатную квартиру, где зарегистрированы три человека, необходимо заплатить в Хабаровске 5,5 тыс. руб. в месяц, а в Нижнем Новгороде – 4,7 тыс. руб.? [4, с. 19].

Почему в данной потребительской корзине не запланированы расходы на обучение, занятия спортом, отдых? Из чего должна состоять информационная и культурная программа обладателей этой потребительской корзины, если на нее заложено 63,42 руб. в месяц для пенсионера и 90,95 руб. – для работоспособного гражданина? Этих денег хватит лишь на покупку одной газеты в неделю или на поход в кино один раз в квартал. Видимо авторы этого документа полагают, что бедная часть населения должна быть окончательно лишена возможности изменить свой статус и не имеет шансов на вверх направленную мобильность.

В этой связи вызывает сомнение обоснованность официальной методики определения бедных по величине прожиточного минимума, который эксперты очень часто называют «прожиточным минимумом бомжа». Ведь если подойти к определению страты бедных со среднеевропейскими критериями, то окажется, что в России бедных примерно 92–94% и что определенное повышение жизненного уровня, имевшее место в 2000-е, не позволило основной массе бедняков изменить свое социальное положение и перейти в средний класс. Исследования Института социологии РАН показывают, что даже по российским критериям 59% населения России составляют бедные и малообеспеченные [3].