Россия и становление сербской государственности. 1812–1856

Если ислам являлся официальной религией в Османской империи и олицетворял собой государственную власть, то со стороны католического Запада предпринимались откровенные попытки политического проникновения в регион в форме религиозной экспансии. Справедливую оценку этому явлению дал исследователь И. Е. Троицкий применительно к более позднему периоду: «В настоящее время, – писал он, – запад воинствует на востоке под знаменем свободы, но, в сущности, стремится к тому же и при благоприятных условиях кончит тем же, чем кончили его предкикрестоносцы, т. е. порабощением его себе»[664].

Следует сказать, что в исследуемый период изменились формы оказания помощи православным христианам Востока. Дело уже не ограничивалось простой передачей денег на храм, монастырь, утварь или книги. Появилась возможность получения соответствующего образования как в России, так и в самих балканских провинциях, в чем им оказывалось максимальное содействие. Однако нельзя не заметить определенную осторожность российских синодальных и государственных деятелей в вопросе оказания помощи православным христианам Турции. Россия далеко не полностью использовала свое право покровительствующей державы в вопросах веры, так как характер церковного покровительства определялся внешнеполитическими приоритетами. Нежелание конфликта с Портой приводило в конечном итоге к ослаблению влияния православной церкви, и значительная часть православного населения была вынуждена принимать другие вероисповедания, что не могло не сказаться на дальнейшем развитии всего Балканского региона.

Заключение

Русско-сербские связи первой половины XIX в. являются неотъемлемой частью общеевропейских международных отношений этого периода. Материалы проведенного исследования убедительно свидетельствуют о том, что Россия сыграла принципиально важную роль в деле создания автономного Сербского государства и утверждения его в качестве субъекта международных отношений. Безусловно, помощь сербам и другим славянским народам европейских провинций Османской империи была лишь одним из аспектов российской внешней политики, направленной в целом на установление преобладающего влияния на Балканах. Однако этим ее значение не ограничивается. Объективно внешняя политика России на Балканах первой половины XIX в. способствовала освобождению южно-славянских народов от многовекового порабощения, образованию ими автономных национальных государств.

Защита Россией интересов сербского народа историческими корнями уходит в традиции покровительства единоверцам, находившимся под властью Османской империи. Первое и Второе сербские восстания, освободительное движение греческого народа против турок, русско-турецкие войны первой трети XIX в. привлекали внимание российской общественности к событиям на Балканах, способствовали росту интереса к судьбам единоверцев и распространению знаний об их истории, культуре, социально-экономической жизни. Идея исторического единства славянских народов все более проникала в сознание широких кругов российского общества, повышала их заинтересованность в результатах национально-освободительной борьбы южнославянских народов. Общественная поддержка освободительного движения на Балканах становилась значительным фактором, оказывающим заметное влияние на общий внешнеполитический курс российского руководства.

Восточный вопрос занимал важное место в международной политике России на протяжении всего исследуемого периода. Однако практические действия в отношении славянских народов и даже провозглашаемые правительством намерения в значительной степени сковывались обязательствами, вытекавшими из участия России в союзе монархов. Один из самых ревностных приверженцев установленных Священным союзом принципов российский вице-канцлер, а затем канцлер К. В. Нессельроде в конце своей жизни вынужден был признать пагубность взятых Россией обязательств для российской внешней политики в целом. Давая оценку собственной 40-летней деятельности на посту главы внешнеполитического ведомства, он в «Записке», названной ее публикатором Н. К. Шильдером «лебединой песней маститого старца», приходит к неожиданным выводам. Оглядываясь на годы службы двум российским императорам, Александру I и Николаю I, Нессельроде заключает, что российская внешняя политика не всегда соотносилась с требованиями собственно русских интересов. Ценою многих жертв она отстаивала прежде всего условия европейских трактатов, поддерживая в этом австро-русское согласие, рьяным поборником которого всегда был сам Нессельроде. В будущем, по словам Карла Васильевича, следует расстаться с системой, «которой держались сорок лет», отдавая предпочтение собственным внешнеполитическим приоритетам[665].