Россия и война. О «национальной гордости» и пользе поражений

Единственным важным местом в циркуляре г-на Друэн де Люиса является сообщение о том, что соединенные эскадры вошли в Черное море, рассчитывая «комбинировать свои действия таким образом, чтобы не допустить какого-либо нового нападения со стороны морских сил России на территорию Турции или на ее флот». «Флоты», – пишет «Daily News», – «вероятно, входят в Черное море лишь с тем, чтобы делать то, что они делали в Босфоре, т. е. ничего».

По сообщению «Press», «уже отдан приказ одному кораблю английского и одному кораблю французского флотов войти в Черное море и направиться в Севастополь под белым флагом. По прибытии туда они должны сообщить русскому адмиралу, что, если он выйдет из севастопольского порта, то будет немедленно обстрелян».

Правда, русский флот в это не очень благоприятное время года и после своего славного подвига у Синопа не имеет особых оснований выходить в Черное море, однако, царь не позволит Англии и Франции хотя бы временно вытеснить его из тех вод, из которых он сам успешно вытеснил их еще в 1833 году. Он утратит свой престиж, если не ответит на это сообщение объявлением войны.

«Объявление Россией войны Франции и Англии», – заявляет «Neue Preusische Zeitung, – «более вероятно, нежели скорое заключение мира между Россией и Турцией».

В Ньюри (Ольстер) состоялся большой митинг, посвященный вопросу о ничем не вызванном нападении России на Турцию. Я рад, что могу благодаря любезности г-на Уркарта, приславшего мне отчет о ньюрийском митинге, ознакомить ваших читателей с наиболее интересными местами из речи этого джентльмена. Так как я уже неоднократно излагал свою точку зрения на восточный вопрос, то считаю излишним подчеркивать те пункты, в которых я вынужден не согласиться с г-ном Уркартом. Я позволю себе лишь заметить, что его точка зрения находит подтверждение в следующем сообщении:

«Крестьяне Малой Валахии, при поддержке валашских солдат, восстали против русских. Вся местность вокруг Калафата и вдоль левого берега Дуная пришла в движение. Русские чиновники покинули Турмаль».

После нескольких вступительных замечаний г-н Уркарт сказал:

«В вопросах, касающихся наших важнейших интересов и наших сношений с другими государствами, нет ни принудительной силы закона, ни систематического руководства, ни ответственности перед нацией, ни наказания за неисполнение той или иной обязанности или за совершение того или иного преступления. Тут вы совершенно лишаетесь всех конституционных средств воздействия, так как вас либо держат в неведении, либо неправильно информируют. Эта система, следовательно, рассчитана на то, чтобы развращать народ, подкупать правительство и подвергать опасности государство.

Между тем вы враждебны этому наиболее ловкому и последовательному, наиболее воинствующему и беззастенчивому правительству, которое проложило себе путь к всемогуществу, представляющему угрозу для всего мира, при помощи тех самых правительств, которые оно стремится свергнуть. И особенность нашего положения заключается в том, как это было раньше в Афинах, что Россия нашла или создала главные орудия своей силы в недрах того государства, чьи представительные органы более всего чужды ее политике.

Основная причина этого состоит в том, что Англия крайне невежественна в подобных вопросах. В Соединенных Штатах существует президент, пользующийся прерогативами, присущими королевской власти. Там имеется сенат, контролирующий исполнительную власть и заранее осведомляемый об ее актах. (Внимание! Внимание! Аплодисменты.) Во Франции неоднократно назначались парламентские комиссии для расследования государственных дел; эти комиссии требуют представления документов и вызывают министра иностранных дел для объяснений. К тому же народ там настороже и, во всяком случае, внимательно относится к получаемым сведениям; подобным же образом относится к ним и правительство, ибо от этого зависит судьба министерств и династий.

В Австрии есть, по крайней мере, монарх, знающий о действиях своих слуг. В Турции и России вы видите следующее: в одной из этих стран настроение народа сдерживает правительство, а в другой правительство выражает волю нации. Только в Англии корона не имеет власти, правительство не имеет системы, парламент не осуществляет контроля, а нация пребывает в неведении. (Внимание! Внимание!)

Возвращаясь теперь к современному положению, к тем фактам, свидетелями которых мы являемся, я должен, прежде всего, сказать – и это очень важный вопрос, – что Россия не имеет силы для осуществления своих угроз, что она рассчитывала лишь на возможность нагнать на вас необоснованный страх, что она отнюдь не намеревалась воевать с Турцией, что у нее нет для этого средств, что она даже не подготовилась к этому, рассчитывая на то, что вы удержите Турцию и этим дадите ей возможность оккупировать ее владения; и сейчас Россия рассчитывает на то, что вы заставите Турцию выполнить ее наглые требования, целью которых является разрушение Оттоманской империи. (Внимание! Внимание!)