Россия и Запад. Парадигмы цивилизаций

Советская власть унаследовала глубокую застойную бедность огромной массы населения, усугубленную разрухой Мировой и Гражданской войн. Сразу после Октября были начаты большие исследовательские, а затем и практические (в том числе чрезвычайные) программы по обеспечению права на жизнь. Во время Гражданской войны советское государство изымало через продразверстку примерно ¹/₁₅ продукции крестьянства, выдавало 34 млн пайков и тем самым спасло от голодной смерти городское население, включая дворян и буржуев (нерыночное распределение продовольствия в среднем обеспечивало половину рациона горожан). Это и есть в чистом виде патернализм, необходимый для обеспечения права на жизнь. Стратегическая доктрина действий после Гражданской войны исходила из критерия минимизации социальных страданий.32

Следуя этой стратегии, выполнялась комплексная программа, и советская власть за время нэпа буквально изменила обстановку в обществе, ликвидировав «синдром бедняка» и ощущение бедствия, что привело к резкому увеличению продолжительности жизни, снижению детской смертности, искоренению массовых социальных болезней.

И.А. Гундаров пишет: «Отсутствие объективных оснований для значительного улучшения здоровья в 1921 г. заставляет предположить действие закона «духовно-демографической детерминации». Действительно, уровень преступности, подскочивший в 1914-1918 гг. в два раза, затем в начале 20-х годов снизился от этой величины в четыре раза. В последующие годы продолжалось поразительное улучшение духовного состояния общества… Годы нэпа представляют собой удивительную картину резкого улучшения системы медико-оздоровительной помощи и здоровья населения» [156].

Программа преодоления острой бедности и присущих ей социальных болезней в 20-е годы породила тот антропологический оптимизм населения Советской России, который предопределил и успехи индустриализации, и массовую тягу к знаниям, и победу в Великой Отечественной войне, и быстрое восстановление после войны. А ведь государство тогда еще не располагало для этого крупными материальными ресурсами, успех был достигнут благодаря всеобщему «молекулярному» участию населения в этой программе, ясности и фундаментальности поставленных целей и критериев, способу организации действий, созвучному культурным традициям народа. Это была реализация большого цивилизационного проекта России.

СОПОСТАВЛЕНИЕ АНТРОПОЛОГИЧЕСКИХ МОДЕЛЕЙ РОССИИ И ЗАПАДА

Главное различие между Западом и Россией как цивилизациями заключается в представлении о человеке (антропологической модели, т. е. ответе на вопрос «Что есть человек?»).33 Из него вытекает и тот набор интересов, идеалов и культурных норм, которые соединяют людей в общество, порождающее государство. Представления о человеке в этих двух цивилизациях различаются кардинально.

Разумеется, модель всегда отличается от своего воплощения в реальной общественной практике — то в одну, то в другую сторону. Она задает принципиальные границы для форм бытия в той или иной цивилизации, определяет вектор устремлений к тому или иному образу благой жизни. В конкретной исторической ситуации государство и общество постоянно вводят корректирующие поправки, как корабль идет галсами в зависимости от ветра, уклоняясь от курса то в одну, то в другую сторону. А в целом курс выдерживается. Сравнивая антропологические модели цивилизаций, мы говорим о векторе, о главном курсе. А идеологические и политические кампании вроде всплеска толерантности, гуманитарной помощи или мультикультурализма — это маневры корабля при изменении направления ветра.

Западное общество в ходе своего становления и развития создало свою антропологическую модель, которая, как и подобные модели других цивилизаций, включает в себя несколько мифов и которая изменялась по мере появления нового, более свежего и убедительного материала для мифотворчества. Вначале, в эпоху научной революции и триумфального шествия ньютоновской механической картины мира, эта модель базировалась на метафоре механического (даже не химического) атома, подчиняющегося законам механики.

Так возникла концепция индивида, развитая целым поколением философов и философствующих ученых. Затем был длительный период биологизации (социал-дарвинизма, затем генетики), когда человеческие существа представлялись животными, находящимися на разной стадии развития, борющимися за существование, причем механизмом естественного отбора была конкуренция.

В России четкой антропологической модели выработано не было, а складывалось принимающее разные формы представление о человеке как соборной личности. Космическое (соборное) представление о человеке вырабатывала уже философия Древней Греции. Для нее человек — и гражданин Космоса (космополит), соединенный невидимыми струнами со всеми вещами в мире, и общественное животное (zoon koinonikon). В русском мироощущении этому соответствовала идея всеединства, выраженная в концепции мира — как Космоса, так и общины.