Россия. История успеха. После потопа

Российское общество быстро осовременивается. Институт общественного проектирования (ИнОП) и компания «Ромир» провели беспрецедентное исследование социальной структуры нового российского общества с целью понять, произошла ли уже в России реформа общественного устройства и общественного сознания. Ничего подобного по масштабам российская социология ранее не предпринимала. Результаты исследования изложены в почти 700-страничном труде «Реальная Россия. Социальная стратификация современного российского общества» (М., 2006).

Перечислю его главные выводы. В новой России сложилось общество, принципиально отличное от советского не только по составу общественных групп, но и по характеру отношений между ними; эти группы выстраивают отношения между собой без посредничества государства. Социальная структура зависит уже не от деятельности государства, а от самих социальных групп (исследователи насчитали двенадцать), причем социальная стабильность во многом зависит от способности этих групп выстраивать отношения между собой. Это означает, что общество в России «начало вытеснять государство», которое «перестает быть тотальным». Социальная динамика носит позитивный характер, что выражается в росте числа самодеятельных сообществ, значительном усложнении структуры общества и образовании многообразных новых связей. «Несмотря на резкость публичной риторики политиков коммунистического и либертарианского направлений, уровень реальных социальных и политических противоречий не столь высок». В обществе отсутствуют антагонистические противоречия (хотя о сегодняшнем состоянии элит респонденты высказывались весьма критично), оно явно обретает смысл развития, появились воля к действию и прагматика реальных дел, а надежда и оптимизм постепенно становятся фундаментом мировоззрения многих социальных групп. Общество далеко от того состояния апатии и уныния, которое ему приписывают, «слухи о тяжелой болезни российского народа сильно преувеличены».

Свыше половины жителей России выбирают в качестве главной жизненной ценности свободу в государстве, которое способно обеспечить порядок. И «именно те из наших сограждан, кто выбирает ценности либерального консерватизма, являются локомотивом развития в современной России, объединяя в своих условных рядах представителей наиболее динамичных социальных страт. Партия, опирающаяся на ценности либерального консерватизма, способна выиграть выборы и проводить политику свободы и развития. Важно только, чтобы сами российские либеральные консерваторы, в первую очередь в партии власти, осознавали свою историческую миссию и не боялись настойчиво ее осуществлять», – пишут участники проекта[97].

Выводы исследования ИнОП, посвященного специально элите («Сумма идеологии. Мировоззрение и идеология современной российской элиты» – М., 2008), менее оптимистичны. Российскую элиту отличает идеологическая невнятность – во многом потому, что «реальной политической борьбы в последние восемь лет нашей стране удалось избежать». Ряд имеющихся противоречий и проблем не нашел отражения в публичной политике и в развитии идеологии тех или иных групп. Попытки власти предложить общественной среде живую дискуссию не вызывают особого отклика. Это можно объяснять зарегулированностью и/или инертностью СМИ, отчужденностью общественной среды от власти. «Общественные площадки почти полностью заняты властной элитой, а механизмов формирования элитного сообщества, не опосредованных властью, практически не существует». Возможно ли сегодня существование ответственной национальной элиты? Это открытый вопрос. Сама жизнь поставит перед элитой задачу преодоления идеологической аморфности. Это как раз то, о чем у нас шла речь выше, в главе «Ощутить историческую правоту».