Россия как нарциссическое расстройство личности, Украина как нарциссическая травма

Но некоторые, прямо скажем, отщепенцы и сукинсыны нахально заявили, что Россия — такой же захватчик, как и те, другие, что «освобождение» в ее исполнении — такое же завоевание, вид сбоку, и боле ничего. Они держатся за свои смешные языки, пытаются сочинять на них какую-то жалкую литературу, ковыряются с фольклором — словом, сепаратисты и буржуазные националисты. При царизме с ними панькались, ссылали в ссылки, при Советах расстреливали и в лагеря загоняли — даже странно, почему не помогло, и в 1991 году эти пидарасы провозгласили свои суверенитеты, укусили руку кормящую, сцуки такие. Но мы их не бросили, мы им устроили свои марионеточные режимы, поэтому они рано или поздно поумнеют и вернутся к нам, ну а самых паршивых мы заставим.

То есть, цикл «идеализация-обесценивание-унижение-насилие» в государственном масштабе. Мы сейчас проходим фазу насилия, как вы успели догадаться.

Сердцевина украинского национального «эго» сформировалась до эпохи интенсивных контактов с пост-монгольской Русью. Сепарация, сопряженная с развитием национального самосознания, была направлена на католическую Польшу главным образом. С ней дружились, воевали, мирились, сливались, разъединялись, Московия была где-то на периферии. Именно в то время у украинца сложился сердцевинный «образ себя» — запорожского казака, «несгибаемого, непреклонного, несломленного». Да, Украина никогда не сводилась к одному только Войску Запорожскому, но именно оно было ключевой политической силой в этой местности.

Именно в качестве гетмана Войска Запорожского Богдан Хмельницкий провел Переяславскую Раду и подписал Мартовские статьи. С точки зрения России, мартовские статьи были этаким вечным брачным контрактом священного и нерушимого союза, заключенного на небесах.

С точки зрения тогдашних украинских вождей и лично Богдана это был политико-военный союз против Польши, и он закончился, когда царь, нарушив условия договора, подписал с Речью Посполитой мир. Казаки рассуждали в западных терминах вассалитета и сюзеренитета, цари — в терминах восточного деспотизма. Московский посол, представлявший на Раде царя, отказался присягать казакам на верность — «Царь не присягает подданным». На этом основании ряд казачьих полковников, в свою очередь, отказались присягать на верность царю и подписывать артикулы. То есть, договор был сомнительным с самого начала, через 13 лет он окончательно скис, а самое главное — Мартовские статьи не содержали ни полслова о присоединении Украины к России! Гетман присягался платить дань и идти воевать по призыву царя со всем Войском Запорожским. Что за хрень, откуда выскочило это «воссоединение Украины с Россией»?

Вот эта вот разница между российской и украинской точкой зрения — один из ключевых моментов в наших отношениях. Россия, как бы она себя ни называла — Империя, СССР, Федерация — никогда не считалась с украинской точкой зрения. Для них этот временный военный союз был согласием воссоединиться навсегда, точка.

Вот та вот неспособность встать на чужую точку зрения есть ключевой проблемой в отношениях с нарциссами. Это называется нарциссическим эгоцентризмом.

4

Немного эгоцентризма — это нормально. Откуда у нас возьмется своя собственная перспектива, если мы на все будем смотреть с чужой точки зрения? Но время от времени нужно переключаться на чужие точки зрения, чтобы понимать других лучше.

Нарцисс на это просто не способен. Вообще. Он может совершенно искренне стараться, неважно, все равно получается только проецировать на других свои мысли и эмоции. Он чувствует себя то грандиозным, то ничтожным — следовательно, в зависимости от фазы, и другие полагают его грандиозным/ничтожным. Представить себя обычным, представить, что мысли окружающих могут быть о ком-то/чем-то кроме — за пределом его воображения.

Та же хрень в русско-украинских отношениях. Идет ли речь о материях исторических или современных — неважно, единственная точка зрения всегда российская. До смешного дошло: и националисты, и либералы начали видеть в Украине «альтернативно-русский» по отношению к путинистской Империи проект, с той разницей, что для нациков этим альтернативным проектом является их титушечная «Новороссия», а для либералов — собственно Украина, ее русскоговорящее меньшинство. Одни желают нас уничтожить, другие желают нам победы, и обое рябое забывают спросить, хотим ли мы быть «альтернативно-русским проектом».

Не диво, что сами украинцы так живо приняли полушуточную «национальную идею» от Леся Подервянского: «Від’їбіться від нас усі!».

Это один из четких симптомов нарциссической травмы, кстати: жертва хочет, чтобы от нее все от… отстряли и дали подышать.

А как насчет способности украинцев становиться на российскую точку зрения? — может спросить внимательный читатель.

Мой ответ: нормально все с этим. Нас в этом воспитывали, нас целевым назначением учили принимать российскую перспективу как само собой разумеющееся, курсы литературы и истории в школе были под это заточены целевым назначением.