Россия, которой не было – 4. Блеск и кровь гвардейского столетия

1762 год. Буквально через несколько недель после переворота в том самом Измайловском полку, что бежал зигзагом ночью спасать «матушку» от похитителей-пруссаков, произошла какая-то загадочная история, до сих пор не проясненная. Осталось лишь донесение английского дипломата Кейта своему правительству: «Со времени переворота меж гвардейцами поселился скрытый дух вражды и недовольства. Настроение это, усиленное постепенным брожением, достигло таких размеров, что ночью на прошлой неделе оно разразилось почти открытым мятежом. Солдаты Измайловского полка в полночь взялись за оружие и с большим трудом сдались на увещевания офицеров. Волнения обнаруживались, хотя в меньшем размере, две ночи подряд, что сильно озаботило правительство; однако с помощью отчасти явных, отчасти тайных арестов многих офицеров и солдат выслали из столицы, через что порядок восстановлен, в настоящую минуту опасность не предвидится».

Это никак не похоже на искаженный молвой и дошедший до англичанина через третьи руки рассказ о достопамятном измайловском визите в гости к Екатерине. Тут определенно что-то другое, серьезнее…

1762 год. Дело Гурьева и Хрущева. Под их предводительством составилась партия, собиравшаяся возвести на престол Иоанна Антоновича. Ходили слухи, что настоящие ее предводители – князь Голицын и граф Н.И. Панин, в рядах более тысячи человек. Что есть и другая партия, собирающаяся короновать уже Павла…

Биограф Екатерины XIX столетия Брикнер называет все это «нелепой болтовней среди немногих офицеров». Однако реакция Екатерины и ее приближенных на эту историю была скорая и жесткая. Гурьева и Хрущева быстренько обезглавили, еще нескольких офицеров отправили на каторгу. Причем главарей на допросах не пытали – быть может, из гуманизма, а может, и для того, чтобы не копать слишком глубоко, мало ли какие имена могли всплыть…

1762 год. Заговор Рославлева, Ласунского и Хитрово. Это – обделенные, считающие, что за участие в перевороте получили слишком мало. Детали толком неизвестны, но с троицей обошлись мягко, всего лишь устроили крепкую словесную взбучку. Екатерина не без цинизма письменно велела одному из своих приближенных передать означенным нытикам, что денег им требовать стыдно, коли уж они помогали ей взойти на престол ради благородной цели, «для поправления недостатков в отечестве своем». Казна, одним словом, не резиновая, и на всех не напасешься, мало ли вас таких тогда орало на улицах…

1763 год, весна. Троица все же не унялась – на сей раз она возмущена устойчивыми слухами о намерении Екатерины обвенчаться с Григорием Орловым. Пошли разговоры, что среди гвардии ведется агитация в пользу двух братьев Иоанна Антоновича, что в заговор замешаны опять-таки Панин и вездесущая княгиня Дашкова…

И на сей раз поступили достаточно мягко. Камер-юнкера Хитрово выслали в его имение, а капитанов Измайловского полка (снова этот полк!) Ласунского и Рославлева турнули в отставку…

1764 год. Самый знаменитый заговор екатерининского времени – «дело Мировича». Поручик Мирович пытается освободить Иоанна Антоновича, но того успевает убить согласно инструкции стража. Ясности в этой истории нет до сих пор. Давным-давно некоторые историки, приводя довольно убедительные доказательства, уверяли, что все это было задумано самой Екатериной и осуществлено ее агентами, сыгравшими с Мировичем «втемную». Его перед казнью опять-таки не пытали, что противоречило нравам того времени и привычкам Тайной канцелярии…

1767 год. Заговора нет, но долго ходили слухи, что во время поездки Екатерины в Москву на нее было совершено покушение.

1767 год. Капитан кавалергардского полка Панов и еще несколько гвардейских офицеров начинают толковать меж собой, что великий князь Павел Петрович уже вошел в совершеннолетие, а потому пора бы матушку свергнуть…

Все сосланы в Сибирь и на Камчатку.

1769 год. Восемнадцатилетний офицер из Нарвы Опочинин начал рассказывать, что он – сын Елизаветы и «аглицкого короля», а потому следует Екатерину захватить и посадить в крепость, а Орловых перебить без жалости.

Его и его сообщника корнета Батюшкова поначалу суд приговаривает к смертной казни, но Екатерина заменяет плаху Батюшкову пятилетней каторгой, а Опочинину (сыну не аглицкого короля, а русского генерал-майора) – ссылкой в Иртышский гарнизон.