Россия: критика исторического опыта. Том1

33 Данилова Л. В. О внутренней структуре сельской общины Северо-Восточной Руси / / Россия на путях централизации. М., 1982. С. 10.

34 Шапиро А. Л. Переход от повытной к повенечной системе обложения крестьян владельческими повинностями / / Ежегодник по аграрной истории Восточной Епропы. 1960. Киев, 1962; Патрикеев Д. И. Крупное крепостное хозяйство XVII в. (по материалам вотчины боярина Ь. И. Морозова). Л., 1967.

35 Jaynes J. The Origin of Consciousness in the Breakdown of the Bicameral Mind. Boston, 1976.

36 Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1978. С. 73.

37 Криницкая Н. А. Персонажи преданий: становление и эволюция образа. Л.,1988. С. 60.

38 Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. С. 53.

39 Кавелин К. Д. Наш умственный строй. М., 1989. С. 194.

40 Костомаров Н. И. Кудеяр: Историческая хроника М., 1982. С. 187.

41 Штернберг Л. Я. Первобытные религии в свете этнографии. Л., 1936. С. 477.

42 Кавелин К. Д. Наш умственный строй. С. 26.

43 Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. С. 68.

44 Кавелин К. Д. Наш умственный строй. С. 37.

45 Ключевский В. О. Сочинения. М., 1957. Т. 2. С. 69, 89–90.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ПЕРВЫЙ ЦИКЛ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ

I. Соборность, начало и крах государственности

II. Господство раннего умеренного авторитаризма

III. Новая государственность и господство идеала всеобщего согласия

IV. Крайний авторитаризм и зрелость раскола

V. Поздний идеал всеобщего согласия и либерализм

VI. Поздний умеренный авторитаризм

VII. Соборно-либеральный идеал и новая катастрофа

Глава I. Соборность, начало и крах государственности

Как возникло государство

Догосударственное общество, которое можно рассматривать как множество локальных миров, испытывало возрастающее дискомфортное состояние из-за усложнения жизни, внешних конфликтов, роста междоусобиц. В этих условиях нужна была иная, более сложная социальная организация. Ее воспроизводство могло происходить лишь на базе адекватного культурного основания, которое может быть только результатом накопления культурного богатства. Его использование опиралось в первую очередь на экстраполяцию, т. е. способность людей истолковывать нечто новое в представлениях, понятиях старого, уже известного, в формах сложившейся культуры. Например, индейцы Америки, впервые увидевшие лошадь, осмыслили ее как большую свинью, т. е. перенесли исторически сложившиеся представления на новое осмысляемое явление. Оно было тем самым интегрировано в соответствующую (суб)культуру, что было предпосылкой рассмотрения этого явления как комфортного. Теперь оно не вызывало замешательства, негативной реакции. Экстраполяция — важнейший механизм, обеспечивающий господство комфортного идеала, приобщение к нему личности, предотвращающий рост социо-культурного противоречия между социальными отношениями и культурой. Этот механизм заложен в большом законе семантизации, по которому такие понятия, как «раб» или «царь», существовали до рабства и до царской власти [1].

Экстраполяция как логическая форма открывала возможность распространить ценности локального мира на значительно большую сферу социальной реальности, воспроизводить государственность по образу и подобию патриархальной семьи, локальных сообществ. Это открывало путь к возникновению нового для человечества феномена — к формированию государственности, хотя и на основе неадекватных ей культурных форм, но в тех формах, которые были близки и понятны людям, выходящим из догосударственного и безгосударственного состояния. Вече, как собрание в рамках локального мира, выступило основой при формировании собрания локальных миров, собрания племен, всех частей возникающего большого общества. Вечевые идеалы локальных миров при возникновении государственности, большого общества могли быть единственной нравственной основой.

В вечевых собраниях участвовали прибалтийские, финно-угорские и другие племена, составлявшие коренное население данной территории, а также пришельцы, которым дозволялось селиться на ней, — берендеи, печенеги и др. Необходимость управлять более крупными, нежели локальный мир, образованиями приводила к формированию иерархии вечевых институтов. Большому миру, как писал И. Д. Беляев, «подчинялись средние миры, а средним меньшие, так что каждый мир подчинялся вечу того мира, к которому он тянул по земле и воде, или иначе — на земле которого он стоял». Вече управляло сельской общиной, но оно могло охватывать большие миры, т. е. город с тяготеющей к нему территорией. Оно могло охватывать племя. В городе, кроме общегородского веча, могло существовать также вече улиц и концов города. Причем этим мирам свойственна внутренняя однородность независимо от их размеров. И. Д. Беляев говорил о «внутреннем, более или менее одинаковом устройстве общественной жизни на всех ступенях общества, начиная от старшего города до семьи» [2]. Эта «одинаковость» была результатом экстраполяции.