Россия молодая. Книга 1

Пока сумерничали, переговариваясь медленными голосами, пришли Аггей да Егорка с Черницыным – рассказать новую беду: давеча заявился губной староста, рвать подати – кормовые да малые ямские, да большие ямские, да на палача, да на городское строение, – чем будешь платить? А нынче утром ездил по Архангельску конный человек, кричал посадским людям и гостям новый приказ: нести кормовые на цареву верфь, а которые сами не понесут, с того спрос будет короткий. Гости взвыли, тяглые людишки чешутся. Дьяк Гусев придумал рвать с рыбаков повесельные и парусные с каждого паруса и с каждого весла, да еще какие-то там отвальные да привальные...

– Куда им? – спросил Аггей. – Подавятся!

– А корабельное строение? – сурово напомнил Кочнев. – Во, нагнали мужиков на верфь – чем их кормить? Да и на каждого мужика по одному вору, а над тем вором – тать, а над тем татем – боярин. Дело нехитрое.

– Кораблей-то раз, два – и обчелся! – сказал Аггей.

– И то один баженинским иждивением, – молвил Иван Кононович.

– А верфь? А царев дворец? А пушечные потехи?

Аггей был зол, горячился:

– Иноземец вовсе город разорил, рейтарам вот кое время не плачено, таможенникам более года царское жалованье не идет, стрельцы ревмя-ревут, жрать-то всем охота...

Иван Кононович со злорадством посулил:

– Еще не так завоем, еще не те песни запоем. Вот, рассказывают, из Голландии новый корабль плывет на сорок пушек – тоже платить надо. На нем матросы-иноземцы – они ждать не станут, осердятся и назад возвернутся...

Говорили долго, до вторых петухов, и все выходило худо. Тимофей Кочнев говорил меньше других, глядел в потолок, думал, мечтал. Что это за новый корабль из Голландии? И кто его там строил? Интересно, как они нынче киль кладут? И пушки как ставят по палубам?

3. ТАЙНАЯ БЕСЕДА

Поздней ночью гости постучали условным стуком. Дес-Фонтейнес поднял голову от «Хроники Эриков», которую читал, положил трубку на край стола, с ножом в руке пошел отпирать. Псы заливисто лаяли во дворе. По светлому небу быстро бежали рваные тучи. С грохотом распахнув форточку в калитке, лекарь узнал Яна Уркварта и испанца дель Роблеса.

Гости вошли в дом молча. Ян Уркварт стал греть руки у камина, дель Роблес сел в кресло. Дес-Фонтейнес поставил на стол коробку с табаком, бутылку с ликером. Испанец перелистывал хронику. Вышитая закладка обозначала страницу, на которой остановился лекарь: сражение между – шведами и русскими в давние времена на реке Неве.

– Ну? – спросил Дес-Фонтейнес.

Испанец захлопнул книгу.

– Все это не стоит и выеденного яйца! – ответил дель Роблес. – Вы находитесь в крайности, гере премьер-лейтенант. И флот – дело очень далекого будущего. Пока что это все не выходит из пределов детских игр. Да, они играют увлеченно, но это только игра, ничего больше...

Дес-Фонтейнес смотрел на испанца не мигая, острым взглядом. Испанцу сделалось не по себе от этого взгляда. Дель Роблес поежился, заговорил злее:

– Мне не следовало идти с ними, вот что. Наши карты ни черта не стоят. В самом начале путешествия я перестал быть нужным московитам. В Пертоминском монастыре государь уже меня не замечал. А рыбаки осыпали меня насмешками...

– Значит, они сами справлялись со своей яхтой? – спросил лекарь глуховатым голосом.

– Да, гере, сами.

– Следовательно, они располагают людьми, знающими, что такое море?

Уркварт ответил раздраженно:

– Что же из этого, гере премьер-лейтенант? У них может быть много таких людей, но корабли для военного флота будут у них еще очень не скоро.

– Корабли строят люди! – сказал Дес-Фонтейнес.

– У них нет этих людей.

– У них есть эти люди, гере шхипер. У них много этих людей.

– Я не понимаю предмета нашего спора! – вспылил Ян Уркварт. – Каждый раз мы говорим об одном и том же! К чему?

– К тому, гере шхипер, чтобы ваши впечатления не шли вразрез с моими письмами. Многие из посещающих Московию, вернувшись в Швецию, рассказывают то, что от них желают слышать. В Швеции привыкли к победному бряцанию оружием. Судьба нам благоприятствовала. Победа под Брейтенфельдом возвела нас в степень великой державы. Мы господствуем над устьями всех рек в Германии, большая часть побережья Балтики принадлежит короне. Бремен и Верден, восточная и западная часть Померании, Троньем, Борнгольм, Скония принадлежат нам. Разумеется, трудно в такие времена думать о будущем. Нельзя медлить, гере шхипер, вот о чем я говорю.

– Медлить с чем? – спросил Уркварт.

– С экспедицией во славу короны. Город Архангельск должен быть выжжен до основания. Корабельные мастера должны быть повешены все до одного, дабы московиты не задумывались более о своем кораблестроении. Выход в Белое море принадлежит шведской короне. Я писал об этом дважды, и мне известно, что у меня есть сторонники там, в Стокгольме. Их немного, но они есть. Будущее Швеции зависит от наших действий здесь. Еще немного – и будет поздно. Выход на Балтику в наших руках, зачем же дразнить их воображение здешними водами? Степи – вот их стихия. Пусть скачут там на своих конях и стреляют из луков. Море подвластно шведам, и никому больше...