Россия молодая. Книга 2

Корабли шли теперь медленнее, словно настороженные, готовясь к решительной схватке. Пушкари вынимали пробки из стволов орудий, пушечная прислуга скорым шагом носила картузы с порохом, ядра, мочила швабры, чтобы тушить ими искры, притирать рассыпанный порох, матросы скатывали палубу водою в опасении пожара. Под свистки боцманов, барабанный бой, под звуки рожков и горнов матросы с абордажным оружием – с тесаками, с топорами, с крючьями и шестами – расходились по местам, марсовые взбегали по вантам, придерживая тяжелые сумки с гранатами, мушкеты, ружья.

Рябов неторопливой, валкой походкой поднялся на шканцы, плечом оттер матроса от штурвала, сказал Пустовойтову:

– Покуда постою здесь, господин капитан.

Пустовойтов кивнул, взглядом следя за фитильными, которые бегом понесли к орудиям горящие фитили в совках. Комендоры пригнулись к пушкам, фитильные застыли, ожидая команды. С торжественно взволнованными лицами неподвижно стояли навигаторы, у каждого в руке был тесак для абордажного сражения. С ними вместе ждал начала боя молодой Рябов, сжимая в ладони эфес шпаги.

Еще раз ударили барабаны на «Гаврииле», и наступила полная тишина. Русские корабли приготовились к бою.

Между тем английская эскадра, описав широкую циркуляцию, легла на параллельный курс и теперь приблизилась настолько, что Сильвестр Петрович простым глазом прочитал обращение Норриса к своим морякам: «Уничтожить русские корабли!»

Иевлев покачал головой: «Ну, друзья!»

– Чего они? – спросил Долгоруков, подсыпая пороху на полку пистолета.

Сильвестр Петрович не ответил, вновь впился взглядом в сигнальные флаги, как бы нехотя ползущие по брам-стеньге английского флагманского корабля.

– Чего они? – опять спросил Долгоруков, вглядываясь в бледное лицо Иевлева.

– А того, – медленно произнес Сильвестр Петрович, – того, что они вдруг пишут...

– Да что, что пишут?

– Пишут – счастливого плавания.

– Нам счастливого плавания?

– Ну да, нам, русской эскадре...

– Не верь, господин вице-адмирал, врут, воры, знаю я их, сколь годов знаю.

– Нынче им иначе не сделать! – спокойно, с гневной усмешкой оглядывая море в трубу, объявил Иевлев. – Никак им не сделать иначе, Василий Лукич. Погляди вот!

И он протянул Долгорукову свою зрительную трубу.

Василий Лукич посмотрел в том направлении, куда указывал Иевлев, и навалился всем телом на гакаборт: на горизонте, за кораблями эскадры Норриса четко рисовалась другая, огромная эскадра, не эскадра – флот. Это был тот самый Балтийский флот, который Долгоруков давеча видел близ Аландских островов, он узнал флагманский стопушечный корабль, где держал свой флаг генерал-адмирал Апраксин.

– Наши! – счастливым голосом говорил Пустовойтов. – Наши идут! И сила, ну силища какова! Я Балтийский флот вот эдак впервой вижу.

Сильвестр Петрович приказал бить отбой.

На «Гаврииле» опять ударили барабаны. Английская эскадра Норриса, поставив паруса, увалила под ветер и стала быстро уходить на восток.

– Ну, молодцы! – сказал Рябов. – Ну, соколы! Ты гляди, как побежали. Теперь надолго, теперь напужались крепко...

Он захохотал, пристукнул каблуком по палубе, крикнул сыну:

– Иван Иванович, зришь?

– Смотрим! – снизу ответил лейтенант.

В это время на флагманском корабле Балтийского флота весело, басом рявкнула пушка и тотчас же взвился сигнал: «Следовать за мною, быть в строе кильватера!»

Пустовойтов ответил: «Ясно вижу!»

– Федор Матвеевич сам, – с удовольствием сказал Иевлев. – Его вымпел! Ну, умница генерал-адмирал, знает, где ходить...

И, повернувшись к Пустовойтову, велел:

– Командуй, господин капитан, делай маневр, пойдем за ними.

– Господа офицеры, по мачтам! – осипшим на ветру, грубым и радостным голосом загремел Пустовойтов. – Отдать гитовы фок и грот! К повороту на фордевинд! Пошел брасы!

Паруса наполнились ветром, «Гавриил», описав широкий полукруг, слегка кренясь, в сопровождении двух других кораблей, оставляя за собою белый пенный след, пошел на сближение с Балтийским флотом. А на шкафуте в это время, сгрудившись у правого борта, молодые навигаторы, возбужденные только что пережитым, чувствуя себя уже почти что понюхавшими пороха, распознавали знакомые корабли и звонкими юношескими голосами спорили:

– «Гангут»!

– Нет, «Астрахань»!

– А вот – «Нарва»!

– «Нарва» шестой идет, а это «Москва»!

– Верно, «Москва»!

– Замыкающим «Новый Кроншлот»!

– Нет, «Волга»...

Молодой Рябов послушал, как спорят навигаторы, показал с точностью, где какой корабль, потом пошел на ют. Здесь, опираясь на трость, рядом с Иваном Савватеевичем стоял вице-адмирал Иевлев, и оба они молча любовались величием и мощью идущего под всеми парусами, расцвеченного флагами – Балтийского флота. Корабли и фрегаты, галиоты и яхты кренились под свежим тугим ветром, пенные валы вздымались над морем, ослепительный свет солнечного дня весело играл в самых мельчайших водяных брызгах, на вымпелах и флагах, на меди боевых орудий, на парусах, казавшихся вылитыми из чистого серебра.

Архангельск – Полярное – Ленинград

1944-1954