Россия на историческом повороте: Мемуары

Однако Сидорин решил вначале посоветоваться с генералом Алексеевым, который категорически воспротивился выступлению и заявил: «Если вы пойдете на такую меру, то я застрелюсь! А перед смертью оставлю записку с объяснением причин». Сидорин подчинился, отменил распоряжения и вернул «Республиканскому центру» неизрасходованные деньги… Однако несмотря на это, была все же предпринята попытка спровоцировать инцидент на Сенной площади.

Атаман Дутов позднее рассказывал Владимиру Львову, что он пытался создать видимость «большевистского» восстания, провоцируя толпу грабить магазины, но из этой затеи ничего не вышло.

Без всякого сомнения, после того как заговорщицкая организация в Петрограде отказалась от идеи фиктивного большевистского мятежа, генерал Алексеев понял, что «удачное наступление» на столицу провалилось и следует немедленно прекратить все дальнейшие военные операции.

В 11.00 29 августа полковник Барановский передал мне донесение от командира гарнизона в городе Луга полковника Вороновича, в котором сообщалось, что казаки под командованием генерала Крымова отказались идти на Петроград и выступили с угрозами в адрес своего командующего. Было крайне важно не допускать каких-либо противоправных действий в отношении генерала, и я направил в Лугу друга Крымова полковника генерального штаба Самарина, с тем чтобы он доставил Крымова в Петроград ко мне в Зимний дворец. Сообщив об этом полковнику Вороновичу в Лугу, Самарин отбыл в Ставку Крымова.

Лишь в 1936 году я узнал, что по пути в Лугу Самарин посетил штаб-квартиру генерала Алексеева с целью получения «инструкции».[239] Генерал Алексеев «санкционировал» мой приказ доставить Крымова в Петроград, добавив, что перед этим желал бы переговорить с Крымовым.

В течение всей ночи 30 августа Крымов консультировался с Алексеевым. О своем прибытии в Петроград он сообщил мне лишь утром в 10 часов. На моем разговоре с Крымовым присутствовали товарищи военного министра — генерал Якубович и генерал Туманов, а также председатель Чрезвычайной комиссии для расследования дела Корнилова И. С. Шабловский.

Генерал Крымов, честный и мужественный солдат, начал беседу с заявления о том, что его корпус двигался к Петрограду с целью помочь Временному правительству и никаких враждебных действий против правительства проводить не планировалось. Видимо, под воздействием ночного разговора с генералом Алексеевым, он постарался утаить цель продвижения к столице, повторив фальшивую версию, пущенную в ход друзьями Корнилова. Однако ложь натуре Крымова претила. И он тут же, перестав запираться, достал сложенный пополам листок бумаги и произнес: «Это — приказ».

Прочитав приказ за № 128, я вручил его председателю комиссии. Генерал Крымов далее признал, что в начале августа он находился в Ставке, где тогда разрабатывались военные мероприятия, связанные с движением к столице. Он также сообщил, что, согласно плану, принятому тогда, предполагалось поделить город на отдельные военные сектора и что он был назначен генералом Корниловым на пост командующего специальной «Петроградской армией».

Я уверен, что положение для него стало невыносимым, ибо он почувствовал себя безнадежно запутавшимся в сетях лжи. Он, во-первых, не заявил откровенно о своей причастности к делу, а, во-вторых, параграф 4-й приказа начинался с лживого заявления относительно большевистских бунтов в столице.

Я задал ему вопрос, почему он прибег к этому очевидному вымыслу. Ответ его был расплывчатым, — видимо, он не пожелал бросить тень на своих сообщников в столице, которые обещали организовать большевистский мятеж в канун его прибытия в Петроград.

Генерал Крымов покинул мой кабинет свободным человеком. Единственным ограничением его свободы был вызов Шабловского явиться на следующий день в 5 часов в Чрезвычайную комиссию для расследования и дать там показания. Однако генерал Крымов в комиссию не явился. Он отправился на квартиру своего близкого друга ротмистра Журавского и там застрелился. Он оставил объяснительную записку, которую передали Чрезвычайной комиссии для расследования и которая, возможно, сохранилась в архивах этого дела.

Дело Крымова помогло разоблачить двойную игру генералов. Первоначальный план имел целью захват столицы в надежде застать правительство врасплох. И даже поняв, что им не удалось провести Временное правительство, они по-прежнему придерживались своей лживой версии, даже после провала заговора. Крымов был единственным человеком, который сумел взглянуть правде в глаза. А генерал Корнилов упорно отказывался признать эту правду, яркое свидетельство этого — интервью, которое он дал французскому корреспонденту Клоду Анне.[240]