Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)

В январе 1509 г. Москву посетили монахи из Афонского Пантелеймонова монастыря Василий, Симеон и Яков (вероятно, тот самый, который уже незадолго до этого побывал в столице Русского государства) [455]. Они передали Василию III грамоту прота всех афонских монастырей Паисия, который сообщал о получении им дорогих даров — «милостыни» (через Пахомия) от московского государя («кормителя и ктитора») и желал ему победы «над иноплеменными языки». В 1506 г. русские войска потерпели поражение в борьбе с Казанью, и это пожелание было вполне уместно. Игумен Пантелеймонова монастыря также получил через Пахомия большую милостыню («соболей пять сороков, пять тысяч белок и чара серебряная»). В Москву приходили посланцы и от белградского митрополита Феофила, от вдовы сербского деспота Стефана Ангелины и ее сына деспота Иоанна (женатого на тетке Елены Глинской), от некоторых сербских монастырей [456].

24 июня 1509 г. Василий III отправил «милостыню» Паисию для 18 монастырей и особенно в Пантелеймонов монастырь по пяти сороков соболей и по 5 тыс. белок [457].

Итак, время для решения псковского вопроса, выбранное Василием III, явно благоприятствовало Москве.

Поход Василия III на Псков лучше всего изображен в двух повестях — Псковской и Московской [458]. Обе они написаны современниками событий. Но в первой из них звучит голос псковича, грустящего о потерянных вольностях, автор второй не скрывает своих промосковских симпатий.

События развивались следующим образом. В 1507–1509 гг. великокняжеским князем-наместником был видный государственный деятель князь Петр Васильевич Великий Шестунов. До своего назначения во Псков он был великокняжеским дворецким (во всяком случае с 1498 по май 1506 г. [459]). У него установились весьма терпимые отношения с псковичами, которые издавна держались промосковской ориентации, видя в великом князе защитника от притязаний новгородцев [460].

Положение изменилось, когда московское правительство перешло к более жесткому курсу. Весной 1509 г. во Псков неожиданно для псковичей был назначен наместником князь Иван Михайлович Репня-Оболенский. «И бысть той князь, — прибавляет со скорбью пскович-летописец — лют до людей» [461].

23 сентября 1509 г. Василий III выехал из столицы с братом Андреем, царевичем Петром, Абдул-Латифом, епископом Коломенским Митрофаном, архимандритом Симоновским Варлаамом, членами Боярской думы [462]. 26 октября великий князь прибыл в Новгород [463]. Трех братьев — Юрия, Дмитрия и Семена — великий князь не взял, распорядившись, чтобы они оставались по уделам.

Никаких разрядов Новгородского похода не сохранилось, что говорит, пожалуй, о том, что военной экспедиции на Псков не предполагалось. Но торжественный характер поездки наводит на мысль, что псковская акция была хорошо продумана уже в Москве.

Дальнейшие известия источников расходятся. По Московской повести, князь И. М. Репня приехал в Новгород к Василию III с жалобой на псковичей, которые «держат его нечестно — не по тому, как наперед держали и чтили великого князя наместников, и дела государские делают не по-прежнему, в суды, и в пошлины, и в оброки, и во всякие доходы у него вступаютца». Тогда князь великий послал в Псков распоряжение, чтоб имя его государское держали честно. Однако посадники псковские и бояре стали «молодых пскович» обижать («обидети и насильства им чинити великие»), а сами послали в Новгород своих послов (Юрия Елисеевича Копыла с жалобою на И. М. Репню. В этом рассказе мы встречаемся уже с мотивом, который пройдет сквозь всю Московскую повесть: стремление противопоставить «молодых людей пскович», как верных Москве, боярам-крамольникам.

По Псковской повести, все началось прямо с жалобы псковичей на князя И. М. Репню [464]. Ее вместе с дарами великому князю привезла делегация посадников и бояр изо всех концов (во главе с Юрием Елисеевичем Копылом). Великий князь якобы заявил: «Яз вас, свою отчину, хощю с жаловати и боронити, якоже отец наш и деды наши». А что касается князя Ивана Репни, то, если «станут на него мнози жалобы, и яз его обвиню перед вами». С тем делегация и была отпущена во Псков. Посадники рассказали на вече псковичам, «что князь великий дар их честно принял, а сердечныя никто же весть, что князь великий здумал на свою отчину и на мужей пскович».