Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)

Н. П. Павлов-Сильванский в своих работах обосновал тезис о том, что на Руси в XII–XV вв., как и в других европейских странах, существовал феодализм. Попытка Павлова-Сильванского рассмотреть историю России в сравнительно-историческом аспекте заслуживала внимания. Однако общие черты процесса автор объяснял не тождеством путей социально-экономического развития, а только сходством юридических форм и правовых институтов [72]. Павлов-Сильванский считал, что «феодальный порядок постепенно падал у нас с Ивана III». Окончательно «политический феодализм» пал в России при Иване Грозном [73]. Первую треть XVI в. Павлов-Сильванский не выделял как особый этап в историческом развитии России.

С позиций экономического материализма подходил к освещению истории России Н. А. Рожков. Он рассматривал XIV — первую половину XVI в. как период падения феодализма [74]. Объединение Руси он стремился объяснить чисто хозяйственными причинами (разложением натурального хозяйства и переходом от него к денежному). Первые «слабые ростки» самодержавия Н. А. Рожков видел уже в конце XV в. С конца этого века до половины XVI в. протекал «зачаточный период» развития самодержавной власти русских государей. В этот период определились силы, борьба которых привела к утверждению самодержавия: думная аристократия, среднее и мелкое провинциальное дворянство [75].

«Историю русской общественной мысли» Г. В. Плеханов писал в последний период своего творчества (1914 г.). Концепция истории России XV–XVI вв. в этой книге приближалась к той, которую давали С. М. Соловьев и В. О. Ключевский. «История России, — писал Плеханов, — была историей страны, колонизовавшейся в условиях натурального хозяйства». Отсюда он делал вывод, что «все общественные силы страны были закрепощены государством». Ссылаясь на «Записки» С. Герберштейна, Плеханов утверждал, что в первой половине XVI в. служилое сословие «оказывается совершенно закрепощенным государством и это его закрепощение… уподобляет общественно-политический строй Московской Руси строю великих восточных деспотий» [76].

Историк-большевик М. Н. Покровский впервые в рамках общего курса истории России еще в 1910 г. попытался дать марксистское освещение процесса образования единого Русского государства. Образование Московского государства М. Н. Покровский относит к XIV — началу XVI в. (включая время правления Василия III). Покровский исходил из марксистского понимания государства как аппарата насилия. Московские князья этого времени, по его мнению, были «типичными феодальными владельцами». Политическое единство великорусской народности, по М. Н. Покровскому, сложилось только к началу XVII в. Подчеркивая наличие черт феодальной обособленности в России конца XV — начала XVI в., М. Н. Покровский был, конечно, прав. Но противопоставление «собирания Руси» образованию единого государства не выдерживает никакой критики. М. Н. Покровский явно смешивает два явления: создание единого государства и абсолютную монархию, становление которой относится к середине XVII в. Очень глубоким было наблюдение М. Н. Покровского о том, что «шаблонное противопоставление «боярства» и «государя» как сил центробежной и центростремительной в молодом Московском государстве — один из самых неудачных пережитков идеалистического метода, представлявшего «государство» как некую самостоятельную силу, сверху воздействующую на «общество»». Нечеткой была оценка присоединения Пскова к Москве. Он отмечал в первую очередь «консерватизм московского завоевания» [77], забывая, что процесс объединения Руси в единое государство имел в целом прогрессивное значение для судеб нашей страны, и Пскова в частности.

Классики марксизма-ленинизма и советская историография

Единое Русское государство является одной из форм феодальной монархии, складывавшейся в условиях позднего средневековья. К. Маркс и Ф. Энгельс в работах «Немецкая идеология», «О разложении феодализма и возникновении национальных государств» и других дали развернутую картину, рисующую предпосылки возникновения крупных европейских монархий. Эти предпосылки они видели прежде всего в развитии производительных сил. В связи с ростом феодального землевладения и усилением эксплуатации крестьянства, особенно резко проявившимися в странах Восточной Европы, основная масса феодалов все более ощущает настоятельную потребность создания прочного государства, способного еще крепче держать в узде крестьян. На это усиление гнета народные массы отвечают волной антикрепостнических движений.

С другой стороны, рост общественного разделения труда, развитие средневекового города как центра ремесла и торговли постепенно нарушали натурально-замкнутый характер феодального хозяйства. Города приобретали все большее значение и как центры расширяющихся торговых отношений, облегчающие взаимное общение до той поры Замкнутых областей страны и ликвидацию политической раздробленности [78]. «…В конце XV века, — по словам Ф. Энгельса, — деньги уже подточили и разъели изнутри феодальную систему…» [79]