Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)

Старый союзник Василия III Христиерн II находился в это время в изгнании и рассчитывал в борьбе за престол только на иноземную помощь. Именно с этой целью в начале 1527 г. он направил ко двору Василия III своего адмирала Северина Норбю, базировавшегося на Готланде. Этот дерзкий корсар в течение некоторого времени (возможно, с русской помощью) нападал на ганзейские корабли, враждебные Христиерну. Однако более активную поддержку неудачливому датскому королю Василий III оказывать не собирался. Он даже предложил Северину Норбю перейти на русскую службу. Однако тот отказался это сделать, чем навлек на себя гнев московского государя. Более полутора лет Норбю провел в России и в конце концов был отпущен Василием III на родину[1214]. Русские послы при дворе Сигизмунда I жаловались (трудно сказать, с какой степенью искренности) на действия Норбю как «морского разбойника».

Новым элементом в международных связях России было возобновление сношений с Молдавией. В 1527 г. молдавским господарем стал Петр Рареш (1527–1538 гг.). Осуществляя твердую и вполне самостоятельную от Порты политику, он поддерживал украинское население в его борьбе с польским магнатством[1215]. Естественным союзником Петра Рареша должно было стать Русское государство. Надо иметь в виду также и семейные связи молдавского господаря и великого князя всея Руси: Петр Рареш был женат на двоюродной сестре Елены Глинской[1216]. В начале 1529 г. Петр Рареш прислал в Москву посольство боярина и казначея Думы Кузмича и Томы Иванова. В феврале в Сучаву отправлено было ответное посольство К. Т. Замыцкого, которому после всевозможных перипетий удалось выполнить свою миссию. 14 августа Замыцкий вернулся в Москву. Сопровождавших его молдавских послов боярина и баркулаба Александра Кержу и Тому Иванова Сигизмунд, через владения которого они направлялись в Москву, задержал у себя[1217]. Тогда московское правительство попыталось наладить связь с Молдавией через крымские владения.

В феврале 1530 г. Василий III писал Ислам-Гирею: «Мы Петра Стефановича, воеводу волошского, взяли к себе в приательство» — и просил крымского хана пропускать молдавских послов беспрепятственно на Русь[1218].

Весной 1530 г. между Москвой и Вильной велись длительные переговоры о пропуске через литовские земли Кер-жи на Русь и великокняжеского посла в Молдавию[1219]. Чем они завершились, не вполне ясно.

Препятствия, чинившиеся Сигизмундом, могли только на время задержать, а не прервать добрые отношения между Молдавией и Россией, которые продолжались все время правления Петра Рареша. Так, 3 мая 1532 г. к Петру (на этот раз через Крым, а не Литву) отправлен был подьячий Иван Елизаров Сергеев. Вернулся он 7 ноября того же года с посланником Петра Юшкой. В сопроводительной грамоте молдавский господарь просил Василия III защитить его от Сигизмунда и похлопотать о том же перед турецким султаном. 19 июня 1533 г. вместе с Юшкой и крымскими послами через Крым к Петру Рарешу послан был Федор Леонтьев[1220]. О пропуске Юшки «в Волохи» Василий III хлопотал перед крымским ханом в своем наказе послу в Крым В. С. Левашову (июнь 1532 г.)[1221]. Прошло два месяца, и в Москву от валашского воеводы Петра вернулся Небольса Кобяков, посылавшийся к нему, очевидно, ранее Леонтьева[1222].

К сожалению, молдавские посольские дела до нас не дошли и подробности сношений Петра Рареша с Василием III нам не известны. Но об их основном содержании можно составить себе более или менее отчетливое представление. В начале 1530 г. Петр Рареш начал войну с Польшей за обладание Покутьем, которое было уступлено Польше в 1505 г. Богданом III. Зимой 1530 г. Покутье было занято с помощью украинцев молдавскими войсками, но в августе 1531 г. у Обертына молдоване потерпели крупное поражение[1223]. Переговоры Сучавы с Москвой имели в виду, очевидно, прежде всего помощь России в борьбе Молдавии с Сигизмундом I. Известно, что Петр Рареш заключил договор с Василием III[1224].

Об отношении Петра Рареша к России можно судить по произведениям Ивана Пересветова, побывавшего около 1535 г. в Сучаве. По словам Пересветова, Петр Рареш был «великий доброхот» московского государя[1225].

С Казанью Москва в 1527–1529 гг. сохраняла сдержанные, но вполне корректные отношения. В 1527 г. туда с миссией послан был Андрей Федорович Пильемов.

Осенью 1528 г. в Александрову слободу, где в то время находился великий князь, прибыло большое посольство из Казани. Послы князья Табай, Дана и бакшей Обреим от имени Сафа-Гирея просили у Василия III разрешения принести шерть и прислать «больших послов». Великий князь благосклонно отнесся к этой просьбе и отпустил казанских послов восвояси. После этого «царь и вся земля Казанская» перед Андреем Пильемовым «правду дали на шертной грамоте», т. е. принесли присягу. С текстом шерти в Москву прибыли новые послы — князья Мамыш и Кураш Шеремердень. Из Москвы в ответ на это в Казань направился князь И. Ф. Палецкий[1226].