Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)

7 марта 1514 г. Шнитценнаумер вместе с русским послом Д. Ф. Ласкиревым отбыли для ратификации договора к имперскому двору. После завершения русско-имперских переговоров Новгород подписывает перемирную грамоту с 70 ганзейскими городами, от имени которых выступали Дерпт, Ревель и др. Устанавливалось перемирие на 10 лет и обоюдовыгодные условия торговли[600]. Признавалось, в частности, право ганзейцев на торговлю солью — пункт, являвшийся одним из камней преткновения во время предшествующих переговоров. Со своей стороны ганзейцы гарантировали «чистый путь», т. е. свободный проезд русских дипломатов через свою территорию в европейские страны. Обязывались ганзейцы не оказывать никакой помощи Литве. В Новгороде должен был открыться ганзейский двор. В целом договор 1514 г. содействовал развитию торгового мореплавания и заграничной торговли русского купечества[601].

Еще в начале апреля из Москвы был отпущен датский посол Давыд Старый фан Коран, а с ним Иван Ярый Микулин Заболоцкий с дьяком Василием Белым для переговоров с Христиерном II о союзе против Сигизмунда I и шведского короля Стена Стуре[602]. 24 июня Давыд снова был в Москве, где вел переговоры о дружбе[603]. 5 июля Христиерн сообщил Василию III, что договор о дружбе вскоре будет подписан[604]. Переговоры с Портой в Стамбуле и Москве продолжались на протяжении всей второй половины 1513 и 1514 г. и носили добрососедский характер.

Весной 1514 г. в Москву прибыло турецкое посольство Кемал-бея, которому 28 мая была организована торжественная встреча[605]. В ходе переговоров выяснилось, что турецкий султан был заинтересован в развитии торговых связей с Россией, хотя заключать с московским государем какие-либо соглашения политического свойства избегал[606]. В свою очередь и Москва не хотела выполнять всех просьб султана без установления более тесных контактов между обеими странами. Так, Василий III не склонен был выпустить из заточения Абдул-Латифа, о чем его просил Селим.

Готовился к войне и Сигизмунд Казимирович. Польский король и великий князь Литовский принимали меры для комплектования войска за счет наемников.

На великом вальном сейме в Вильно (февраль — март 1514 г.) принято было решение нанять 7 тыс. польских жолнеров, а на уплату им жалованья ввести поголовщину (грош с крестьянина, два гроша с бояр, злотый с урядника). Распоряжение о наборе жолнеров направлено было Сигизмундом в Польшу в апреле 1514 г.[607]

В марте того же года в Смоленск был назначен новый воевода Юрий Андреевич Сологуб, занимавший этот пост раньше (с 1503 по 1507 г.). Большие надежды возлагал Сигизмунд на свою дипломатию. И на этот раз главной ставкой для него оставался Крым. Еще в феврале 1514 г. он заключил мирный договор с Портой[608]. Велись переговоры о союзническом договоре и с Крымом[609]. Однако в целом Литва к войне была не готова[610].

Военно-дипломатическая подготовка к новой кампании прикрывалась видимостью миролюбия. В декабре 1513 г. в Москву направлен был гонец, который сообщил о готовности Сигизмунда начать мирные переговоры. На предложение прислать в Москву послов русское правительство ответило отказом[611]. В марте 1514 г. Сигизмунд заявил папскому представителю кардиналу Эрдеду своем согласии вести мирные переговоры с Россией. Кардинал должен был в ближайшее время отправиться в Москву. Польский король отлично понимал уязвимость своего положения.

Большое внимание правительство Василия III уделяло обороне страны. Во всяком случае с марта 1513 г. начали ежегодно посылаться крупные вооруженные силы в Тулу, становившуюся центром обороны Русского государства на юге. Туда были отправлены видные военачальники князья А. В. Ростовский и И. М. Воротынский, оставленные в Туле и на 1514 г.[612]

В решающем походе Василий III стремился заручиться поддержкой «небесных сил» и благословением духовенства. Поэтому 21 мая он устанавливает торжественный праздник в связи с созданием киота драгоценной реликвии — иконы Успенья Владимирской божьей матери и росписью Успенского собора (начатой еще б июля 1513 г.). Одновременно были заложены Алевизом Новым и другими прославленными мастерами многочисленные каменные церкви как в Кремле, так и за его стенами. Такого широко задуманного единовременного церковного строительства в Москве еще никогда не производилось[613].

Третий Смоленский поход начался весною 1514 г. 30 мая в Дорогобуж двинулась рать князей Д. В. Щени и М. Л. Глинского. Их путь лежал на Смоленск. И на этот раз князь Михаил играл видную роль в походе. Из Новгорода тогда же к Великим Лукам направились войска во главе с новгородскими наместниками князем В. В. Шуйским и И. Г. Морозовым. 7 июня им послано было распоряжение двигаться к Орше, на «Дрютские поля» для страховки основных русских сил от возможного продвижения Сигизмунда к Смоленску[614].