Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)

Отец И. Н. Берсеня Беклемишева Никита Васильевич Беклемишев происходил из видной служилой фамилии. Он входил в состав наиболее доверенных лиц великого князя Ивана III, хотя до думного чина не дослужился. Еще в 1471 г. он послан был «в Поле», чтобы перезвать на сторону великого князя татарского царевича Муртозу Мустофина сына. В 1472 г. был воеводой в Алексине. С этим поручением он удачно справился. В 1473 г., когда Иван III «поймал» грека Ивана Тревизана, он был посажен на двор к Никите Беклемишеву. В марге — ноябре 1474 г. Н. В. Беклемишев ездил в Крым с миссией к Менгли-Гирею[1077]. В ноябре 1475 г. он, будучи сыном боярским, сопровождал Ивана III в его Новгородском походе[1078]. Уже около 1472–1473 гг. владел землями в Юрьевском уезде[1079].

Около 1462–1473 гг. он был разъездчиком земель и вел разбирательство поземельных споров. В 1475–1476 гг. Н. В. Беклемишев среди других «бояр» присутствовал на докладе у великого князя. В 1484–1488 гг. ему докладывались мировые грамоты по земельным вопросам. Один из братьев Никиты, Александр, в 1490 г. был наместником трети Московской. Второй брат Никиты, Семен, — держатель села Почепа Малоярославского уезда у Троицкого монастыря[1080]. Третий брат, Михаил, был вотчинником в Дмитровском уезде. Будучи землевладельцами Дмитровского уезда, некоторые Беклемишевы связаны были со двором князя Юрия Ивановича. Так, двоюродный брат Берсеня Иван Шадра Александров Беклемишев в 1520 г. был волостелем Жабенской волости Кашинского уезда князя Юрия, а в 1518 г. присутствовал на докладе поземельного спора у боярина князя Юрия. Дети его в середине XVI в. служили по Дмитрову[1081].

Биография самого Берсеня также небезынтересна. Около 1483 г. умер его отец, и Берсень передал его землю в Юрьевском уезде митрополичьему двору. С митрополичьим окружением Берсень сохранил связи на всю жизнь. Один из ближайших друзей Берсеня был митрополичий «крестовый» дьяк Федор Жареный.

Служебная карьера Берсеня при дворе началась еще в июле 1490 г., когда он присутствовал в качестве пристава на приеме имперского посла Юрия Делатора[1082]. В 1492 г. он должен был отправиться с посольством к великому князю Литовскому Казимиру, но оно не состоялось. В 1492, 1493 и 1494 гг. Берсень участвует в приемах литовских послов. Известно, что в 1495 г. он ездил с Иваном III и его окружением в Новгород. В октябре 1502 и ноябре 1503 г. дважды посылался с миссией в Крым, но так и не смог туда проехать из-за нападений крымцев в Поле[1083].

Снова сведения о Берсене появляются уже после приближения к Василию III Вассиана Патрикеева, друга Максима Грека, близкого также и к Берсеню. В 1510 г. И. Н. Берсень Беклемишев, как и в молодости, исполнял обязанности во время приема литовских послов. За истекшие годы, следовательно, Берсень по лестнице чинов не продвинулся. Это способствовало, очевидно, росту его оппозиционных настроений. Времена Ивана III, когда отец его был в зените славы и у самого Берсеня раскрывались широкие перспективы, рисовались теперь уже пожилому придворному в самом радужном свете, а годы правления Василия III — в темных тонах. Судя по словам Максима Грека, он с горечью вспоминал: «Добр дел был отец великого князя… и до людей ласков… а нынешней государь не по тому, людей мало жалует»[1084].

Уже в период смоленских походов Берсень говорил «встречу» великому князю «о Смоленску». Содержание этих возражений не ясно. Речь шла, вероятно, о стремлении Берсеня к устроению мира с Литвой. С тех пор московский государь особенно невзлюбил упрямого старика. Впрочем, еще в 1514 г. Иван Никитич присутствует на приеме турецкого посла. В последний раз при дворе он появляется в августе 1517 г. на приеме литовского посольства. Затем Берсень попадает в опалу[1085], и у него отбирается «подворье» в Кремле[1086]. Возможно, оно находилось возле башни, которая получила название Беклемишевской.

Третьим из лиц, пострадавших в 1525 г., был Петр Муха Федорович Карпов, двоюродный брат известного дипломата Федора Ивановича Карпова, знатока восточных дел и видного гуманиста, друга Максима Грека[1087]. Сын Петра Мухи Василий в середине XVI в. числился сыном боярским по Костроме. Племянники Петра Мухи Федор и Афанасий Андреевичи в середине XVI в. служили по Кашину, причем первый из них в Тысячной книге 1550 г. помещен в рубрике «князь Юрьевские»[1088]. Следовательно, некоторые из Карповых, как и Беклемишевы, связаны были с князем Юрием.

К делу Берсеня — Максима Грека привлечены были также митрополичий дьяк Федор Жареный (возможно, недовольный деятельностью нового митрополита Даниила) и спасский архимандрит Савва Грек.