Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории).

Непосредственная причина падения Ряполовского и Патрикеевых — крах политики умиротворения. Мирный договор 1494 г. не принес решения больной проблемы русско-литовских отношений. Значительная часть русских и белорусских земель продолжала оставаться в пределах Великого княжества Литовского. Задача их воссоединения в едином государстве отвечала насущным интересам России. В таких условиях после 1495 г. С. И. Ряполовский и Патрикеевы были фактически устранены от переговоров с князем Александром. Весь 1498 год, предшествовавший падению этих когда-то всесильных вельмож, наполнен русско-литовскими спорами, которые разрешились в конечном счете только новой войной. Таковы были обстоятельства, вызвавшие в 1499 г, падение С. И. Ряполовского и Патрикеевых и приход к власти Василия Ивановича.

Победа при Ведроши

В 1498 г. Ивану III стала ясна неизбежность новой русско-литовской войны. Ее дипломатической подготовкой наполнен был весь 1499 год. Надо было попытаться добиться укрепления русско-датского союза, а при случае и вернуть карельские погосты. Весной 1499 г. в Данию прибыло посольство во главе с новгородским дворецким И. Волынским, Т. Долматовым и дьяком Б. Паюсовым. В Москву в феврале 1500 г. прибыл датский посланник Енс Андерсон («каплан, именем Иван»). 2 апреля посольство покинуло русскую столицу вместе с Юрием Старым Траханиотом и Т. Долматовым и вернулось с датским послом Давыдом Кокеном в августе 1501 г. В 1499–1500 гг. обсуждался вопрос и о браке княжича Василия с датской принцессой Елизаветой, и о карельских погостах. Датский (он же шведский) король Иоганн не склонен был принимать окончательное решение по этим вопросам (а к тому же в феврале 1500 г. Елизавета была помолвлена с курфюрстом бранденбургским). [530]Сложную дипломатическую игру вел в 1499 г. король Иоганн с Ливонским орденом, пытаясь лавировать между враждебными сторонами. Словом, переговоры с Россией затягивались.

Напуганная все возраставшим могуществом России, Ливония разрабатывала план антирусской коалиции из Дании, Ганзы, Тевтонского ордена, Империи, Ватикана и, конечно, Польши. Реализовать эти планы не удалось. У Тевтонского ордена были свои счеты с Польшей. Датский король не хотел разрывать дружеских связей с Россией. Ватикан и Империя были заняты проектами создания антитурецкой лиги, в которую они надеялись вовлечь и Россию. Одновременно, чтобы помешать оснащению русской армии, в Ливонии принимаются решения о запрете продажи русским оружия, благородных металлов и даже лошадей. [531]

Верным союзником Ливонии была Ганза, но она не имела реальных сил для участия в войне, а тем более с Россией. Таким образом, антирусскую коалицию создать не удалось. Когда же Александр Казимирович в 1500 г. предложил ливонскому магистру Плеттенбергу заключить военный союз против России, этот план не вызвал у него особого энтузиазма (памятно было стремление Ягеллонов подчинить Тевтонский орден). И только позднее, когда вопрос о войне с Россией был решен (январь 1501 г.), союзный польско-ливонский договор был подписан в Вендене (21 июня 1501 г.). Ливония бросила вызов России.

На восточных рубежах страны было тревожно. Весной 1499 г. силами русской рати из северных земель был совершен большой поход в Югорскую землю (на реку Сосьву и низовья Оби). В походе, совершенном на лыжах, участвовали также вымские князья Петр и Василий. Во время похода князь Петр был убит, но воеводам удалось привести вогуличей к «роте» (присяге). Поход прокладывал пути, по которым в дальнейшем началось интенсивное продвижение русских за Урал. [532]

В марте 1499 г. пришла весть от Абдул-Летифа, что Мамуков брат Агалак вместе с Ураком (по слухам, до 80 тыс. человек) идут на Казань. В помощь казанскому царю двинута была рать кн. Ф. И. Вельского, кн. Семена Романовича Ярославского, Юрия Захарьича и кн. Д. В. Щени. Узнав о ее приближении, ногайцы бежали. В поисках полона и наживы осенью 1499 г. они появились под Козельском. Их действия не меняли общей картины взаимоотношений России со странами Востока, которые продолжали оставаться дружественными. В наполненном событиями марте 1499 г. Москву посетило посольство из далекой Шемахи с предложением от Махмуд-султана «о любви». Особенное значение имело также упрочение отношений с Османским султанатом. В том же месяце к Баязиду выехало посольство А. Голохвастова с наказом закрепить добрососедские отношения с Портой, начало которым положила миссия М. А. Плещеева 1496 г. Иван III заверял султана в готовности установить дружественные отношения и разрешить беспрепятственные поездки турецких купцов на Русь. Но дальше заверений дело не пошло. «Россия и Турция, Иван III и Баязид, — писал К. В. Базилевич, — осторожно присматривались друг к другу, не давая никаких лишних обещаний». [533]