Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории).

Дремучие, часто заболоченные леса севера и даже центра Руси осваивались с огромным трудом, первоначально путем применения подсеки. Эта система земледелия носила экстенсивный характер. Ее использование могло давать эффект только при условии частых переходов с истощенных земель на новые. В литературе долгое время держался вывод о повсеместном распространении трехполья на Руси в XV в. А. Д. Горский писал о «широком распространении паровой зерновой системы земледелия с господством на старопахотных землях трехпольного севооборота» (особенно к концу XV в.). Однако он допускал, что упоминания об озимых хлебах, яровых и паре (главным образом в конце XV в.) «могли означать и элементы двухпольного севооборота». Выводы А. Д. Горского принял Л. В. Черепнин.[99]

Решающим аргументом были бы указания источников на разделение земли на три поля, но до 60-х годов XV в. таких свидетельств нет.[100] В актах за XIV в. нет и упоминаний о яри, а за первую половину XV в. их всего два-три. Горский пытается расширить хронологические рамки источников. На основании двух документов 90-х годов XV в., в которых говорится о третьем поле и о земле, обрабатываемой крестьянами во всяком случае за 50–70 лет до составления актов, он делает вывод, что указанные участки земли фигурировали в качестве третьего поля в начале XV в. С ним согласиться трудно, ибо не ясно, были ли тогда данные земли «третьими полями», не применялась ли ранее на них подсека. Известен еще один документ — приписка 1462–1492 гг., в которой речь идет о том, что пустоши «изстарины за 60 лет потягли к Каринскому селу третие поле».[101] Из этой приписки можно сделать вывод о существовании трехполья во второй половине XV в., но она не позволяет отнести «существование» третьего поля (как элемента трехполья) к 1402–1432 гг.

Горский привел таблицу упоминаний элементов трехполья и дал перечень уездов, где они встречаются. Он считает, что данных достаточно, «чтобы распространить вывод о наличии трехполья в самых различных районах Северо-Восточной Руси того времени». Сведения о Белозерском, Кашинском, Новоторжском, Переславском, Ярославском уездах говорят о яри и паренине, т. е. могут и не свидетельствовать о трехполье. Данные о трехполье во второй половине XV в. относятся к Владимирскому, Вологодскому, Звенигородскому, Дмитровскому, Коломенскому, Костромскому, Московскому, Угличскому и Юрьевскому уездам, т. е. к 9 из 30. Эти уезды были наиболее населенными и передовыми в экономическом отношении (Московский, Дмитровский) или отличались древней земледельческой традицией (Юрьевское ополье). Роль в экономической жизни страны Углича, Костромы и Вологды не вполне ясна. Но если судить по позднейшим данным и по роли этих районов в ходе феодальной войны второй четверти XV в., то степень их экономического развития была также относительно высокой. Распространять же эти данные на всю страну вряд ли правомерно.

Правильное трехполье, пишет Горский, «предполагает периодическое унавоживание земли под пашню», но в то же время признает, что прямых данных об этом для XIV–XV вв. нет. По Горскому, распространение трехполья было «достигнуто прежде всего за счет дальнейшего усовершенствования основных земледельческих орудий (главным образом сох)».[102] Но основным сельскохозяйственным орудием в XIV–XV вв. была двузубая соха, а она появилась скорее всего как орудие подсеки. Может быть, и возникновение формулы «Куда топор, коса и соха ходили» связано не только с неопределенностью границ земельных угодий, но и с их подсечным освоением.

XIV–XV вв. были временем интенсивного освоения новых земель в ходе крестьянской и монастырской колонизации, когда подсечная система себя вполне оправдывала. Только концом XV в. можно датировать качало интенсивного развития на Руси трехполья, элементы которого спорадически возникали и в более раннее время. Завершение освоения земель внутри государства и развитие трехполья в конце XV в. — две стороны одного и того же процесса.

В последнее время тезис о господстве трехполья на рубеже XV–XVI вв. ставится под сомнение. При этом указывается, что крестьянское хозяйство тогда не могло обеспечить правильного трехполья с естественным удобрением. И. В. Лёвочкин провел по писцовым книгам подсчеты окладного сена и показал, что его не хватало для скотоводства, способного обеспечить правильное трехполье. По Лёвочкину, господствовала комбинированная система земледелия: трехполье сочеталось с подсекой и перелогом. С отсутствием правильного трехполья Лёвочкин связывает и характер поселений XV–XVI вв. (распространенность малодворных деревень и починков).[103] В эти наблюдения нужно внести некоторые коррективы. Давно замечено, что писцовые книги отнюдь не описывают все сено, которое скашивали крестьяне.[104] Поэтому при подсчетах сена, имевшегося в распоряжении крестьянина, не следует ограничиваться данными писцовых книг.