Россия на рубеже XV-XVI столетий (Очерки социально-политической истории).

В 1478 г. Иван III торжественно обещал не рушить эту основу могущества новгородской знати. Власть в Новгороде принадлежала отныне наместникам, присылавшимся из Москвы. Но авторитет новгородского владыки оставался непоколебленным. Речь шла не только о реальном авторитете, но и о реальном участии архиепископа в новгородской жизни. Так, когда в городе строили в 1489/90 г. каменный детинец, треть средств дал Геннадий, а две трети — государь. Владыка активно участвовал в строительстве города. Рассказывая о возведении укреплений в 1502 г., летописец подчеркивал, что оно происходило при архиепископе Геннадии и «старостах новгородских» И. Елизарове, В. Тараканове, Ф. Салареве.[238]

В Новгороде сохранились монетный двор и денежная система («новгородки»), лишь приравненная к московской. Отличалась от московской и система обложения с новгородской «обжой» как окладной единицей. Наместники под покровительством Москвы обладали правом дипломатических сношений и заключения договоров с северными и северо-западными соседями (Ливонией, Ганзой, Швецией, Данией). При заключении договора с Ганзой в 1487 г. по повелению наместников «крест целовали» бояре Григорий Михайлович и Кузьма Остахенович и купеческие старосты Иван Елизарович и Никита Леонтьевич.[239]

Словом, новгородская проблема в 1478 г. не была решена. 26 октября 1479 г. Иван III выехал в Новгород. Все началось с «поимания» 19 (или 24) января 1480 г. архиепископа Феофила, с которым были связаны воспоминания о былой независимости Новгорода. Объяснялась эта мера тем, что «не хотяше бо той владыка, чтобы Новгород был за великим князем». Это обвинение вызывает сомнения, но конфискация половины монастырских волостей в Новгороде в 1478 г. явно не могла прийтись по нраву Феофилу. Он был смешен и отправлен в Чудов монастырь, где и умер через два с половиной года.[240] Расправившись с архиепископом, Иван III 13 февраля вернулся в Москву. Сохранилось глухое сведение Волоколамского летописца, что в 1479/80 г. великий князь «поимал… новгородцев».[241] В какой степени оно достоверно, не ясно.

После стояния на Угре в 1480/81 г. Иван III «поимал» боярина Василия Казимира с братом Яковом Коробом, Михаила Берденева и Луку Федорова. Но до 1483 г. государь не нарушал в целом договоренности с новгородским боярством и в их вотчины «не вступался». Около 1482 г. закончился первый этап переписи («старого письма»), которая должна была учесть наличный фонд земель. Период решительного наступления на новгородское боярство Г. В. Абрамович датирует 1483–1488 гг.[242]

В конце 1483 г. у новгородцев произошел конфликт с новоназначенным архиепископом Сергием, который вынужден был оставить престол. Тогда же поступил донос «на новгородци от самих же новгородцев» о «ссылке» бояр с Литвой. Человек 30 «больших и житьих людей» были схвачены, а их дома разграблены. От казни бояр спасло, видимо, то, что даже на пытке от них не удалось получить признания в измене. Опала постигла и некую «Настасью славную», и Ивана Кузьмина, что «бегал в Литву да вернулся обратно». 17 недель в Новгороде стояла «застава ратная». Боярство было окончательно разгромлено. Возможно, о том же событии говорят и другие летописи, сообщая, что зимой 1483 г. «поимал князь великий болших бояр новогородцкых и боярынь, а казны их и села все велел отписати на себя, а им подавал поместья на Москве по городом; а иных бояр, которые коромолу держали от него, тех велел заточити в тюрмы по городом». Устюжский летописец сообщает, что в июле 1484 г. великий князь «поимати велел многих боляр новогородских в Новегороде и розвел и весь Новъгород одолел и за себя взял».[243] Возможно, «выводы» 1483–1484 гг. связаны были с подготовкой тверского похода, с необходимостью иметь прочные тылы. Тогда же начался второй этап составления «старого письма».

Не прошло и трех лет, как гнев великого князя снова обрушился на новгородцев. Опала совпала по времени с началом преследования Геннадием еретиков. Типографская летопись помещает известия о репрессиях против новгородской знати сразу же после записи о том, что зимой из Новгорода привели «боле седми тысящ житих людей на Москву, занеже хотели убити Якова Захарича, наместника новгородцкого, и инных думцев много Яков пересече и перевешал».[244] В Иоасафовской, Никоновской и других летописях говорится, что в 1486/87 г. Иван III перевел во Владимир «лучших гостей новогородцких пятьдесят семей». Отголосок «выводов» новгородского купечества имеется в сообщении, отправленном из Дерпта в Ревель 25 июня 1487 г.[245]