Россия на Западе: странные сближения

Спустя двадцать минут таких историй накопилось в избытке. Наша переписка превратилась в любопытную игру: мы выделяли хронологический период в прошлом янтарного края и набирали в него русских героев, которые здесь воевали, интриговали, любили, проклинали, путешествовали, жили и умирали. Иногда они пересекались друг с другом – или со знаменитыми европейцами; иногда проходили мимо, не заметив поблизости других героев, которых мы знаем со школьной скамьи. Через биографии, связанные с Кенигсбергом-Калининградом и окрестностями, мы постепенно соткали полотно о русской истории, протекавшей в отдельно взятой иностранной провинции. А под конец решили, что было бы просто преступно не превратить наш замысел в книгу. И вуаля, вот она.

Александр Цыпкин

Эпизод первый. Царь в Королевце

Внимательный взгляд быстро обнаруживает незримые нити, связывающие янтарный край с прошлым большой России. Первая из них протянулась от статуи Петра Великого возле Калининградского кафедрального собора. Юный царь опирается на руль ботика потешной флотилии, оригинал которого можно видеть в музее села Веськово близ Переяславля. Кто-то может сказать, что в этом месте был бы уместнее не «переяславский Петр», а, скажем, Петр времен Великого посольства, посетившего Кенигсберг, но отсылки к истории зарождения русской морской славы в Калининграде вполне логичны. Ведь сегодня именно здесь находится штаб Балтийского флота, любимого детища государя, путь к которому начинался далеко к востоку отсюда, на Плещеевом озере, в начале 90-х годов семнадцатого века.

Собственно кенигсбергские приключения Петра начинаются позже, в 1697-м, когда монарху уже двадцать четыре: он неопытен, слишком порывист, временами безрассуден. Он еще не великий, хотя знаменитый уже весьма.

Славу царь заслужил громкой, прозвучавшей на всю Европу победой над турками. Менее года назад его войска взяли крепость Азов, которая считалась неприступной, и тем пробили для России выход к южному морю, утраченный много столетий назад. Энергичный правитель-полководец из далекой страны стал предметом разговоров, расчетов, надежд и опасений в кругах европейских столиц. На волне неожиданного триумфа посланный в Вену дипломат Козьма Нефимонов склонял императора Священной Римской империи Леопольда I к наступательному союзу против Стамбула и был близок к успеху.[2]

За военными делами часто забывается факт огромного политического значения: зимой 1696 года в тридцатилетнем возрасте мирно скончался «старший» царь Московского государства – больной, почти парализованный Иван V, с которым его младший сводный брат Петр до сей поры делил трон. Хворый государь не оставил мужского потомства, и это устранило опасную перспективу конкуренции за престол, вроде бы заложенную самим фактом двоецарствия. На Руси остался только один правитель, который четко знал, чего он хочет, и уже приступил к достижению своих целей.

30 октября 1696 года Боярская дума постановила: «Морским судам быть…», дав официальное начало регулярному русскому флоту. На отбитом у турок берегу Азовского моря по приказу царя уже стали оборудовать гавань и планировать крепость, из которой позже вырастет Таганрог. 22 ноября 1696 года Петр подписал указ об отправке дворянских детей на обучение за границу.

Но это был только дебют. Далее Петр Алексеевич затеял нечто совершенно небывалое. Впервые за всю историю Русского царства государь решил покинуть пределы своей богоспасаемой державы и отправиться к иноземцам сам. Некоторые подданные в тот момент его не очень поняли и вдвойне не поняли потом, после возвращения, когда он, насмотревшись на европейские порядки, усилил свои знаменитые реформы: иным было совершенно дико, что царь приказал брить бороды, носить европейское платье и вообще уподобляться проклятым немчинам. Наш человек, ясное дело, так поступать не мог. Отсюда широко разошедшийся слух: царь ненастоящий, подменили его в чужих краях! Некоторые так считают до сих пор, но мы не из их числа.

Предприятие, которое организовал Петр, именовалось Великим посольством. Официально его возглавлял близкий друг царя Франц Лефорт, швейцарец с прекрасными манерами, обаятельный и остроумный франт. Он был своего рода лицом делегации и выполнял представительские функции. Собственно же дипломатическая работа возлагалась на двух петровских сподвижников, уже имевших посольский опыт: Федора Алексеевича Головина, который заключил важный Нерчинский договор с Китаем, и Прокофия Богдановича Возницына, в 1681 году убедившего турецкого султана отказаться от претензий на Украину. Сам государь присутствовал в посольстве инкогнито, но нельзя сказать, что совсем тайно. Просто официальное прикрытие – личина урядника Преображенского полка Петра Михайлова – позволяла ему избежать утомительных церемоний и заняться действительно важными для него делами.

Что же это были за дела?